Линия Грез - Сергей Лукьяненко

Он что, боится?

– Так… Либо дефект генератора, либо врет блок контроля. – Кей повернулся. Шкафчик техсредств… детекторы… запасные схемы… – Артур, смени центральный процессор в контрольном щите привода. Я подержу контроль с пульта.

Артур не шелохнулся.

Он боится?

– Что с тобой, сын? ! – заорал Кей.

– Да, папа. – Артур выхватил из рук Кея пластиковую коробочку процессора, кинулся к шлюзу.

– И перестань дрожать, мы же купили аТан! – крикнул вслед Кей.

Это и есть обещанная Кертисом катастрофа? Гуманно. Мгновенный взрыв, но разве способен вышедший из режима интерфазник взорвать весь корабль?

Что ты задумал, Кертис Ван Кертис?

Артур пробежал через шлюз, распахнул дверь в двигательный отсек.

И цифры мощности на пульте упали до нуля. Сирена взвыла в унисон с негромким хлопком взрыва.

Кея швырнуло лицом в пульт. Рядом что-то вразнобой шлепнуло. И засвистел выходящий в пустоту воздух.

«Сука», – без всякой злобы подумал Кей, поднимая лицо. Из рассеченного лба текла кровь. Заныла печень – привет от булрати. Начало закладывать уши.

Потом он увидел Артура – то, что от него осталось. Кровавые клочья одежды и что-то еще. Всматриваться не хотелось. Для сына Кертис-старший выбрал быструю смерть.

А для него – реалистичную.

Я пилот, я не верю в аТан, я должен бороться…

На подгибающихся ногах Кей двинулся к шлюзу. Гравитация еще была. Он должен сделать попытку – безуспешную – забраться в скафандр…

Такого Кей не ожидал даже от Кертиса. Шлюз был разорван пополам, и в рваную дыру дышал космос. Чернота, простроченная звездами, и обтекаемая туша грузового отсека, медленно уплывающая вдаль. По двигательной консоли плясали синие огоньки.

«Сука, сука, сука…» – беспомощно подумал Кей, чувствуя, как начинает распирать глаза. Потом кровавая пелена скрыла мир.

Часть вторая

Телохранитель

1

В отделении «аТана» на Инцедиосе дежурил Владимир Чен. Он был самым молодым – ему не исполнилось еще и тридцати. Более того, он ни разу не умирал.

Наступала ночь – пиршество смерти. Шел третий час дежурства. Старики умирали от болезней, молодые от ран, невротики сводили счеты с жизнью, словно забыв о купленном бессмертии. На любой планете это было время самой интенсивной работы. Инцедиос, однако, был слишком нищим миром. А за последний месяц очень многие владельцы аТана исчерпали свое бессмертие.

– Сигнал, – нажимая на кнопку общей готовности, произнес Чен. На экране перед ним высвечивались строчки. Нейронная сеть передавала информацию мгновенно, а вот расшифровка ее требовала времени. Напарник Владимира Анна Хорн оторвалась от журнала.

– Гертруда Кхай… человек… женщина…

– Неужели? – осведомилась Хорн.

– Подданство – Инцедиос. Реальных лет – сорок два, матрица снята в сорок один, оживления – один раз… Отбой, аТан не оплачен.

Нажатием кнопки Чен стер полурасшифрованный сигнал.

– Готовь рапорт, – вновь принимаясь за чтение, сказала Хорн.

– Готовлю. – Пальцы Владимира затанцевали над клавиатурой. – Грустно, да? Был человек – и нет человека.

– Многих нет. – Анну такие разговоры уже перестали утомлять. Ее тело дышало зрелостью женщины, едва перевалившей за третий десяток. Но она прожила почти девяносто лет и привыкла воспринимать философствование новичков как легкий, неизбежный шум.

– После таких дежурств по-другому относишься к жизни, любви, красоте… – Владимир скосил глаза. Анна вздохнула и заложила ногу за ногу. Низкое кресло демонстрировало ее в самом соблазнительном ракурсе. К сожалению, Чен до сих пор не понял, что отношение Анны к нему было даже не материнским. Ее старший внук мог приходиться Владимиру отцом, кроме того, в последние годы она предпочитала секс с женщинами. – Знаешь, для меня наша работа – не просто льготный аТан и хорошие бабки, – продолжил Чен, ободренный молчанием Хорн. – Начинаешь постигать жизнь. И я обрел друзей, познакомился с тобой…

Хорн отложила журнал. Ей вдруг показалось, что единственный способ угомонить парня – отдаться ему. Возможно, это будет менее утомительно.

Чену не повезло.

– У тебя сигнал идет, – поднимаясь с кресла, сообщила Анна. – Второй пошел…

Владимир развернулся к экрану. Работа пока представляла для него интерес, и легкое раздражение мгновенно исчезло.

– Артур Овальд… человек… мужчина… подданство – Эндория. Эндория!

– Ну и занесло его! – Анна села к параллельному пульту. – Писака, наверное. Журналист.

– Много воронья налетело, – с готовностью согласился Чен. – Реальный возраст – двенадцать…

– Мальчишка. – Хорн позволила себе легкую улыбку.

– Матрица снята… ха! В двенадцать… Оживлений не было, аТан оплачен.

– Везунчик. – Хорн даже причмокнула губами. – Может, прядку у него отрезать? На удачу?

Чен напрягся и пошло сострил. Хорн поморщилась. Говорить скабрезности Владимиру не шло. К тому же о детях.

– Второй сигнал, – почувствовав, что его шансы на полночный секс упали, затараторил Чен. – Кей Овальд… человек… мужчина… подданство – Эндория. Спорим на чашку кофе – брат?

– С тебя кофе. Реальный возраст – тридцать пять. Матрица снята в тридцать пять. Оживлений не было, аТан оплачен. Видимо, их корабль накрылся. Это его папаша, Чен.

– Не обязательно, – без особой убежденности отозвался Владимир. – Анна, займешься реаниматорами?

Хорн посмотрела на него, собираясь высказаться о безалаберных сотрудниках, рискующих потерять и льготный аТан, и хорошие бабки. И промолчала. Владимир был так молод… и так задорно глуп…

– Любопытство погубило кошку, Влад, – сказала она, вставая. Позже, идя по коридору в блок молекулярных репликаторов, Анна подумала, что через эту стадию прошли все. Первую тысячу смертей довольно интересно наблюдать. Потом понимаешь – все они похожи друг на друга…

Оставшись в одиночестве, Чен вынул из кармана крошечный чип. После полуминутной возни подключил его к центральному компьютеру. Оставалось решить, с кого начать просмотр.

Технология, во всяком случае та, которая была ему доступна, позволяла снять данные зрительного и слухового анализатора погибшего. Получался фильм – немного странный, но увлекательный. Совесть Владимира не мучила никогда. Он, в конце концов, оживлял этих людей! Почему бы им не поделиться толикой воспоминаний?

– Начнем с папашки, – решил он.

…Вопреки мнению Кертиса Ван Кертиса его служащие широко практиковали «гляделки» – давний и невинный термин. Порой их интересовали не только последние минуты клиентов.