Война по умолчанию - Леонид Орлов

Станислав протер глаза, решив, что пора ложиться спать. Одноместное купе имело смежный с соседним купе санузел. Запер дверь, снял с вешалки полотенце, взял свой портфель. Но когда он его расстегивал, чтобы достать туалетные принадлежности, под руку попался внешний кармашек. Как-то он его так сжал рукой, что сразу почувствовал, что в нем что-то есть.

Странно, у меня в наружных кармашках ничего никогда не лежит. Привычка такая: все только внутри. Опустившись на диван, Сергеев поставил портфель на колени и расстегнул кармашек. Сунув туда руку, вытащил обычную батарейку Eveready. Маленький черный параллелепипед с надписью на двух сторонах, номинал 9 вольт. По внешнему виду батарейка новая. Сразу всплыло в памяти, как в детстве мальчишки проверяли, есть ли еще зарядка в батарейках для карманных фонариков. Контактами они касались влажного языка. Если язык щиплет, значит, фонарик будет гореть. Сергеев приложил контакты к языку. Никакой реакции. Батарейка была «пуста» или сильно «посажена».

Итак, вопрос: как в его портфель попала батарейка? Что она из себя может представлять, кроме собственно батарейки? Он только что опрометчиво коснулся контактов языком, а если это не батарейка, а контейнер для переправки чего-то опасного или важного. Варианты: замаскированное подслушивающее устройство, контейнер для переправки через границу шпионской информации, контейнер для хранения, а может, и распыления отравляющего вещества массового поражения. Например, бросаешь такую «батарейку» в реку в районе водозабора крупного промышленного центра и…

М-да, почесал подбородок Сергеев, имеем два неприятных момента. У меня в портфеле находится непонятный предмет, подложенный чьей-то рукой умышленно. И второе, я эту фигню везу через две границы в Советский Союз. Открывать этот предмет нельзя, да и не знаю я, как его открывать. Оставлять при себе опасно, потому что скоро румынская граница. И еще. Я основательно залапал пальцами эту «батарейку». Теперь на ней только мои отпечатки, что усугубляет мою вину в глазах пограничников.

Станислав был далек от мысли выбросить неизвестный предмет в окно. Работа в МИДе и постоянные острые ситуации, которые наполняли эту работу почти в каждой стране, приучили его искать решение продуктивное и рациональное. Выбросить предмет, уничтожить его – решением не является. Это уход от решения.

Сергеев поразмыслил немного, потом достал полиэтиленовый пакет, замотал в него «батарейку» и один край надежно заплавил зажигалкой. Прислушался к звукам за дверью туалета, ведущей в соседнее купе, различил там смех и голоса. Несколько секунд ему понадобилось, чтобы раскрутить сливной сифон под раковиной. Прикинув форму своего маленького свертка, он уложил его так, чтобы тот не снесло потоком воды. Закрутив сифон, открыл воду. Да, вода уходила из раковины в слив заметно медленнее. Но если бы он не знал причину, то в глаза ему это бы не бросилось.

Умывшись, Сергеев улегся и потушил свет. Вагон еле заметно покачивался, под перестук колес глаза сами стали закрываться. Буквально через минуту он уснул крепким сном, к которому его приучила работа. Отдыхать и высыпаться надо везде, куда бы ни забросила служба и в каких бы ты условиях ни оказался.

Проснулся Сергеев на рассвете от тишины. Поезд стоял. Потом стали слышны резкие возгласы, захлопали двери тамбуров, по коридору затопали ноги. Посмотрев на часы, Станислав понял, что по времени это уже должна быть румынская граница.

В дверь постучали вежливо, но настойчиво. Один голос что-то потребовал на румынском, тут же второй голос сказал, видимо, то же самое уже на английском с сильным славянским акцентом.

– Прошу открыть дверь и приготовить документы. Пограничный контроль.

– Одну минуту, я оденусь – громко ответил Станислав, бросив взгляд на дверь туалета. Дверь он изнутри вчера запер. Хорошо.

На пороге стояли трое. Офицер румынской пограничной службы, молодой парень, видимо, в чине сержанта или другого младшего командира. Но в глаза бросился третий – человек в костюме, с пустыми, ничего не выражающими глазами. Этот третий Сергееву не понравился сразу. Пограничники сделали попытку войти в купе, но Станислав был непоколебим. Он протянул свой дипломатический паспорт и остался стоять в дверном проеме, хотя румыны его чуть ли не силой попытались втолкнуть внутрь.

Офицер листал паспорт дипломата, то и дело сверяя фото в документе с живым лицом человека в купе. Было заметно, что тип в гражданской одежде бегает глазами по вещам Сергеева.

– Надеюсь, на этом все, товарищи? – вежливо осведомился Сергеев. – Мы все знаем, что мой багаж досмотру не подлежит без веских на то оснований. Только в присутствии представителя советского консульства.

И тут Станислав отчетливо услышал, что кто-то пытается открыть дверь из туалета в его купе. Взяв паспорт из рук пограничника, он закрыл дверь перед носом наряда и громко стал напевать «Из-за острова на стрежень». В туалете мгновенно притихли. А потом еле слышно щелкнул замок двери, которая вела в туалет из соседнего купе. Попытка попасть к нему тайком провалилась.

«Однако, – подумал Сергеев и опустился на диван, – это уже становится закономерностью. Помнится, в Никарагуа мне точно так же пытались подложить пакет с фальшивыми ассигнациями и липовые инструкции для террористов. И так же вот пытались «обнаружить» у меня этот компромат на границе. Там меня хотели скомпрометировать сразу и провалить мою миссию. Что здесь? Я ведь домой еду, никакой миссии. Но есть маленький контейнер, и есть аналогичная попытка у меня его изъять. Возможно, официально. Провокация? Но в данной ситуации она не имеет смысла. Но тем не менее ситуация есть, а значит, кто-то видит в этом смысл. Какой? Кажется, в туалет мне до конечной станции уже не ходить. И если не удастся забрать контейнер из сифона, значит, не судьба, и гори он синим пламенем. Черт, не профессионально это – оставлять его здесь. Ладно, будем на своей территории, придется признаваться во всем пограничникам. Шума будет много, но хоть узнаем, что происходит. Ладно, будем придумывать, поспать все равно больше не удастся».

Глава 2

16 декабря. Тимишоара

Взявшись за руки, люди организовали живую цепь, не пропуская внутрь квартала машины и милицию. Небольшие патрули нерешительно топтались, не приближаясь к живой стене. В оцеплении были в основном молодые парни и девушки – этнические венгры. Несколько десятков человек дежурили возле дома пастора Текеша уже больше месяца после того, как 2 ноября четверо неизвестных попытались ворваться в квартиру венгерского священника. Семья пастора не пострадала, а сам он отделался порезами на лице. Теперь, когда руководство района получило приказ выселить пастора из его дома в рамках все той же программы «систематизации», большая часть паствы, особенно венгерская молодежь, возмущенная до предела, поднялась на защиту своих прав и своего пастора.