Мастер-класс - Кристина Далчер

– Ты же присутствовала на том собрании, когда это новое расписание было принято и одобрено? – сказала я, начиная сердиться.

И Сара, икнув, внезапно замолкла, отвернулась от меня и побрела к дверям своего дома. Ее распущенные волосы мокрыми прядями свисали по спине, махровый халат промок насквозь, и она в нем была похожа на упавшую в речку кошку. Потом она вдруг резко обернулась и уставилась на меня тяжелым взглядом.

– Что ж, зато теперь вашей Энн будет куда легче войти в те два процента отличников в самой верхней строчке. Желаю удачи.

Ее слова били больно, точно пощечина, но это была ответная пощечина, quid pro quo, ведь и я только что нанесла ей столь же неприятный удар.

Я хорошо помнила, как были установлены эти перемены в расписании. Еще одна «супружеская беседа» на диване с Малколмом, еще одна пресс-конференция Мадлен Синклер – она появилась, как всегда, в ярко-синем костюме и с коротко стриженными светлыми волосами, – в ходе которой она со своей сахарной улыбкой на устах заставила всех слушателей почувствовать себя детсадовцами, которым, черт бы их побрал, приходится абсолютно все разжевывать, используя самые простые слова. Тогда, помнится, были здорово сокращены школьные каникулы – тоже одна из «гениальных» идей Малколма.

И очень многие родители, в том числе Сара и Дэвид Грин, эту идею горячо поддержали.

Всего лишь пять лет назад участие в трехуровневой системе школьного образования обязательным не было; во всяком случае, оно точно не было принудительным. А затем из Вашингтона поступили некие указания. Родителям посоветовали уделять больше внимания индивидуальным потребностям детей. Затем последовали еще советы, а также десяток указаний, составленных с поистине убийственным хладнокровием и математически расчетливо.

Родителям детей с показателем Коэффициента ниже 8, 0 очень рекомендуется подумать о желтых школах.

Обучение на высшем уровне, возможно, не соответствует интересам и устремлениям вашего отпрыска. Не заставляйте его!

Большая группа ученых, в которую входит более двух дюжин экспертов, единодушно пришла к выводу, что трехуровневый принцип школьного образования выгоден каждому из нас.

Разумеется, возникло противодействие. На собраниях PTA [7 - Parent-Teacher Association – букв. Организация родителей и учителей, примерно то же самое, что родительский комитет в наших школах. ] разъяренные родители угрожали перевести своих детей на домашнее обучение, особенно тех, что заканчивали седьмой класс, дабы в старших классах не подвергать их непрерывным и мучительным ежемесячным тестам. Образовалось даже нечто вроде партии сторонников домашнего обучения; такие родители обычно с шумом покидали собрания и сразу же забирали детей из школ; и это оппозиционное движение приобрело даже определенный размах.

Впрочем, лишь в некоторых городских кварталах. Не в нашем. Не там, где живут такие, как Сара Грин.

А затем собрания родителей и учителей были заменены заседаниями местных отделов народного образования. Советы, исходившие из министерства, превратились в директивы; в директивы включались и штрафы – например, за прогулы или за манкирование школьным обучением, – и налоги, маскирующиеся под штрафы. И каждое нарушение той или иной директивы тонкой струйкой капало на показатели Q-тестов детей. А требования к тем, кто был все-таки переведен на домашнее обучение, стали более жесткими, чем законы о хранении оружия и возможности его применения, и требования эти все время менялись. Незаполненная графа в любой анкете, тесте или прошении, а также неправильно введенный код неизменно означали красную надпись: Отклонено! Рассмотрению не подлежит. И далее следовала красная же подпись одного из инспекторов школ. Мне иногда хотелось знать: где они берут столько красных чернил?

А такие, как Сара Грин, шли иным путем: они устраивали довольно бурные кампании, выступая за иной способ давления – давление на родителей. В частности, они во множестве выпускали листовки со следующими призывами: Не берите на работу этих людей! Это неблагонадежные родители! Или: Никаких преимуществ антиобщественным лицам! Господи, да если вы пользуетесь поддержкой таких людей, как Сара Грин, то и законы принимать не нужно.

Я стояла под дождем, раскрыв зонт, и смотрела вслед Саре Грин. Она еле шла, плечи ее поникли под тяжестью горя, смущения, ненависти, но уже на пороге дома она опять обернулась и прошипела:

– И откуда только здесь взялись эти желтые автобусы? Им ведь не полагалось здесь появляться, да, Елена? Где угодно, только не в нашем районе!

И дверь ее дома с грохотом захлопнулась. Щелкнул замок, и я поняла, что мне уже ни к чему беспокоиться, подходить ближе, подниматься на крыльцо и стучать в запертую дверь; так что я вернулась к своей машине, в десятый раз проклиная отвратительно работающие брызговики, а заодно и всех тех, кто постарался, чтобы все это безобразие с отбором супердетей зашло так далеко.

Отъезжая, я в последний раз оглянулась на дом Гринов. Отчего-то я была уверена, что будущей весной здесь не будет посажено вообще никаких цветов.

А потом я вдруг подумала: А может, Сара Грин это заслужила?

Глава восьмая

Никто не спрашивает, что случается с теми детьми, которые проваливаются в трещины, образовавшиеся в трехуровневой системе, – для этого нет причин. Выпускники желтых школ устраиваются работать в местные супермаркеты или в магазинчики, торгующие одеждой и бижутерией, в тех немногочисленных моллах из кирпича и бетона, что пока еще существуют. Или же они трудятся в магазинах «7–11», или продают бургеры в «Макдоналдсе», поскольку в последнее время опять сильно урезали иммиграционные квоты. Они делают всю ту работу, которая не по душе выпускникам колледжей, но которую все же необходимо делать.

Скажем прямо: Сара Грин – типичная снобка. Точно такая же, как представители семейств Каллахэн, Делакруа и Моррис, которые живут на нашей улице. Все они как бы сами себя заключили в этакий пузырь привилегий; больше всего они любят противопоставлять местоимения «мы» и «они», «нас» и «их»; а их любимый припев – «только не в нашем квартале». Когда в такой семье заходит речь о выборе школы или иного учебного заведения, то это происходит в соответствии с формулой «Я сама (сам) выберу для тебя школу, потому что я лучше в таких вещах разбираюсь». Им нет дела, что какой-то городской парнишка, одноклассник их детей, внезапно «слетел» до уровня ремесленного училища, что показавший блестящие результаты мальчик из сельскохозяйственного района Небраски почему-то «не сумел» пройти по конкурсу в университет своего штата. Подобные неприятности всегда случаются только с ними, но никогда с нами. Если бы я не жила под одной крышей с Малколмом, если бы не делила с ним стол и постель, если бы меня не снедала постоянная тревога за Фредди, я, пожалуй, вряд ли знала бы, что такие вещи возможны. В конце концов, многие ли смотрят по телевизору выступления министра образования Мадлен Синклер? Даже выступления президента и то едва собирают процентов пятнадцать зрителей, хотя уж из этих-то выступлений делают поистине крупные шоу. А наша королева Мадлен, на мой взгляд, и вовсе имеет аудиторию, близкую к нулю.