Варлорд. Восточный пакт - Алекс Делакруз

– Ну все, теперь жениться должен, – веселым голосом произнесла вторая юная целительница. Заметив мое смущение, они обе звонко рассмеялись и упорхнули, не прощаясь.

«Что за день-то, а? » – в сердцах поинтересовался я про себя. Сначала навалилось разного семейного, потом Андре на дно показал, сейчас вот совсем молодые девчонки смутили и посмеялись. Хорошо хоть по-доброму, без издевки. «День как день, – философски отметил внутренний голос, а когда я хотел было возразить, добавил: – То ли еще будет…»

Сдержав накатившее раздражение, я не торопясь оделся. Штаны с прорехами на ноге, на рубашке подсыхающая кровь, пиджак драный. Красавчик. Остальные, впрочем, выглядели не лучше – когда я вышел в холл приемного покоя, четверо моих сокомандников лицами показывали, насколько им хорошо и весело. Через несколько секунд появился Илья. Его закончили латать последним. Эльвира с его приходом сразу поднялась, жестом показывая нам на выход.

– Может, принтер найдем? – поинтересовался я в спину остальным, когда все по жесту девушки потянулись к выходу.

– Угу, еще один, – хмыкнул Валера, посмотрев на Надежду. Эльвира осталась бесстрастной, а Модест усмехнулся. Как и дежурная целительница за стойкой лечебницы, явно завершающая рабочий день.

– Господин Андре Смирнофф дал указание не разрешать вам пользоваться прет-а-порте принтером кафедры целительных искусств, – улыбнулась гимназистка, блеснув ярко-зелеными глазами.

– Спасибо господину Андре за очередной важный урок, – только и хмыкнул я.

Выйдя из здания, мы прошли немного и, не сговариваясь, остановились в тени раскидистого платана. Постояли, помолчали немного.

– Давайте договоримся, – произнесла свои глубоким голосом Эльвира, – это было два раза. Первый и последний.

– Так точно, командир, – ответил после короткой паузы Валера. Несмотря на полушутливый тон, произнес он это с достаточно серьезным видом. И после этого все остальные – кроме Эльвиры – посмотрели на меня. Ну да, на кого же еще смотреть. Я внимательно вгляделся в широкоскулую девушку с русой косой, потом посмотрел в серые глаза Валеры.

Да, Боливар двоих не выдержит. И наше начавшееся с ним, пусть и необъявленное, соперничество не дало бы мне признать его главенствующую роль. Как предполагаю, и ему мою. Тем более он принц, самый настоящий, а я пока вообще черт знает кто. Хм, двусмысленно как-то получилось. Тогда уж «я пока вообще архидемон знает кто».

Подчиняться сопернику – унизительно. И в этом случае признанное лидерство и командная роль Эльвиры – компромиссный вариант, лучший для всех. Тем более девушка-валькирия вовсе не проста, по поведению видно. Взять хоть момент, как она проявила инициативу после уничтожения меха, а потом наверху в дыму.

Вслух я ничего не сказал, просто прикрыл глаза и кивнул в знак согласия.

На этом наш даже толком не начавшийся разговор закончился, и мы гурьбой двинулись дальше по аллее. Не прощаясь, вскоре разошлись. Остальные пошагали в сторону выхода, я же направился к главному корпусу. Мне надо было найти фон Колера – потому что прошло уже достаточно много времени после разборок с «делом семейным». И если в стенах гимназии я огражден от лишнего внимания со стороны родственников вбитого в скамью гимназиста, то, когда покину территорию альма-матер, могут начаться сюрпризы. Поэтому лучше подстраховаться. Все же фон Колер мой опекун, пусть решает вопрос.

Сильно по этому поводу не переживал – потому что был уверен в тех эмоциях, что считал с гимназиста-воздушника. Это был засланный казачок, выполнявший поручение. А с таким кланом, члены которого состоят у кого-то на побегушках, разобраться хватит авторитета барона. Даже наверняка без тяжелой артиллерии покровителей из тайной канцелярии.

В некоторых своих догадках я не ошибся. К фон Колеру действительно уже прибыли разбираться. У широкого крыльца главного здания гимназии стояла черная представительская машина, на капоте которой были закреплены флажки с гербами клана. Знакомая лазурь неба, белая крепостная стена с башнями и рука с мечом из облака – знак, получается, Власовых. Если я правильно понял слова Андре о том, что я унизил одного из Власовых.

Когда подходил к широкому крыльцу, из высоких резных дверей появились двое. Фон Колер и высокий русоволосый господин нордического типа. Более старший и широкий в плечах, чем та молодая копия, которую я совсем недавно оставил в полубеспамятстве в парке. Господин вперился в меня тяжелым взглядом, а я не нашел ничего лучше, чем состроить гримасу, поджав губы, и извиняющеся пожать плечами. Мол, оно само так получилось.

Старший Власов едва сдержал приступ ярости – глаза его опасно взблеснули, а кулаки сжались. Фон Колер предупреждающе поднял руку и, взглядом попросив беловолосого господина подождать, двинулся ко мне.

– Алексей Петрович, – негромко произнес барон, оказавшись рядом.

– Максимилиан Иванович, – в тон ему ответил я. И почти сразу почувствовал, как колышется воздух вокруг – барон повесил над нами защитный купол.

– У вас с собой кольцо Антона Аверьянова? – поинтересовался барон.

Так. На имени я мысленно споткнулся. Вот как бывает, когда сразу наваливается много всего. Клан, получается, Власовых, а фамилия пытавшегося оскорбить меня – Аверьянов, я ведь и забыл совсем об этом. Черт, но они же похожи как две капли воды! Или этот мужик на крыльце не представитель княжеского рода Власовых, а старший Аверьянов?

– Как зовут господина, что прибыл за перстнем? – поинтересовался я невпопад, заставив барона раздраженно сжать губы в тонкую нить.

– За перстнем гимназиста Аверьянова прибыл сам его сиятельство князь Михаил Сергеевич Власов.

«Почему тогда Антон Аверьянов? Тоже со стороны нагуленный, как и я? » – мысленно удивился я в очередной раз фамильному сходству.

– Так у вас с собой снятое с Аверьянова кольцо? – продемонстрировав нетерпение, вновь поинтересовался барон.

– Да.

– Кольцо надо отдать его сиятельству прямо сейчас. Я обещал, что вы это сделаете, – заметив, что я было собрался что-то сказать, пресек мои возражения барон.

В ответ на это мне оставалось только разочарованно вздохнуть. Что-либо еще уже бесполезно говорить – если фон Колер действительно обещал. Да даже пусть не обещал, а соврал мне, он ведь не признается в этом. Барон – мой опекун, и если я сейчас заартачусь, последствия будут неприятными для нас обоих.

– Хорошо, я отдам перстень, – скрепя сердце согласился я.