Пристань желтых кораблей - Сергей Лукьяненко

Он потрепал по голове притихшего Тони, спросил:

– Тони, тут что, действительно есть людоеды?

– Конечно. А где их нет?

– Так мы из-за этого не спускались?

– В лесу – да. В саванне – из-за кочевников. Они хоть и не едят людей, но мучают так… Если бы тот разъезд до тебя доскакал раньше нас…

– Какой разъезд? – Кирилл почувствовал, как запоздало наплывает страх.

– А ты не помнишь? Ты же вроде в сознании был, мы тебя в корзину тащили, а ты бормотал: «Я не виноват, правила обход не запрещают…» Кир, а это ты про что говорил?

Кирилл вздохнул:

– Про обход и говорил. Я в гонках участвовал, ну и пошел напрямик. Я и в самом деле правил не нарушал. Вот только шел на форсаже больше трех часов подряд…

Он взглянул на Тони и засмеялся:

– Ты хоть понимаешь, о чем я?

Тони честно ответил:

– Не очень.

И со вздохом добавил:

– А вот Дин поймет. Он за десять лет многое узнал. Хоть и младший, а знает больше меня.

Кирилл не сразу понял его слова.

– Как младший? Тебе сколько лет?

– Скоро двенадцать.

– А… Дину?

– Недавно двадцать исполнилось.

– Но тогда как…

– Вот так. В общем-то мы близнецы.

Чуть пригнувшись, Кирилл заглянул Тони в глаза. Мальчишка улыбался. Кирилл сердито вырвал из его ладони свою руку и ускорил шаги. Услышал:

– Кир, не обижайся!

И замер. Не потому, что простил глупую шутку. Просто лес расступился, и они вышли на дорогу.

3. Патруль безвременья

Такую дорогу трудно было найти и на Земле. Ровная серая лента гладкого, с едва заметным уклоном по краям для стока дождевой воды, бетона стрелой рассекала лес, подступающий к самой обочине. Машины могли бы идти по ней не меньше чем в шесть рядов. От бетона веяло жаркой, безлюдной тишиной, муравьиная тропка, ветвясь, пересекала дорогу.

– Свежая, – спокойно сказал Дин, и зачем-то попрыгал на бетоне. – Повезло нам – к вечеру дойдем.

– Ага, свежая. – Тони сказал это и виновато посмотрел в сторону Кирилла. Тот не выдержал и улыбнулся – смешно было бы обижаться на мальчишку. Спросил:

– Раньше дороги не было?

– Нет, только тропинка. Мы здесь проходили полгода назад, я уже тогда подумал, что рано или поздно построят дорогу…

Дин сказал это самым небрежным тоном. Подумаешь, дорога в дремучем лесу. Полгода назад не было – теперь есть. И деревья на обочине нетронутые… Бред какой-то. Кирилл уже приготовился задать осторожный вопрос, когда увидел внезапно насторожившееся лицо Дина.

– Гости едут, – пробормотал он. – Точно, Тони?

– Едут…

Дорога была пустынна. Светло-серый, отливающий на солнце черный бетон, дрожащее марево над ним. Но спорить Кирилл не стал. Спросил лишь:

– Может, прождем в лесу? Если действительно кто-то приближается…

– Я никогда не бросал друзей и никогда не прятался от врагов, – Дин перехватил арбалет так, что тот лег на сгиб локтя, и, не оборачиваясь, пошел вперед. Тони за ним. А самым последним, непроизвольно нащупывая кобуру бластера, – Кирилл. От врагов прятаться ему вообще не приходилось, а вот друзей он тоже никогда не бросал.

Дин не ошибся. Они не прошли и десяти метров, как Кирилл увидел впереди крошечное облачко пыли. А затем услышал ровный, стелющийся по дороге стук.

Кони. Копыта бьют о бетон…

Никто ничего не сказал. Лишь спина у Дина напряглась. Охваченный безотчетной тревогой, Кирилл перехватил сумку поудобнее, чтобы не путалась под рукой.

Их было пятеро. Они сидели на откормленных, лоснящихся от пота лошадях. И сами были такими же откормленными и потными из-за тяжелых металлических доспехов. Странные это были доспехи – матово-серые, шершавые, словно изъеденные временем, сложенные из маленьких, с детскую ладошку, пластин, чешуей наползающих одна на другую. У поясов болтались длинные плоские шпаги, срывающие вниз ошметки неожиданно чистой, белой пены. Лица скрывали решетчатые шлемы, опущенные забрала клювами выдавались вперед. А на груди, на стальной пластине, отполированной до зеркального блеска, темнел аккуратный штриховой рисунок. Два круга, чуть-чуть заходящие один за другой, и в кругах что-то смутно знакомое.

Кирилл уже видел эти круги, видел… На экране корабельного компьютера. Это была карта планеты! Вид на нее из космоса, развернутый на плоскости в старой доброй косоугольной проекции. Кони всхрапывали и переступали на горячем бетоне, словно их копыта могли чувствовать жар. Бред, полный бред. Или маскарад.

Кирилл взглянул на Тони – и словно укололся о прищуренные жесткие глаза. Так не играют. Можно устроить грандиозный, всепланетный маскарад и не заметить свалившегося с неба пришельца. Можно размахивать арбалетами, сделанными на современном заводе, и лететь на воздушном шаре, увешанном электронными приборами. Но взгляда с недетской ненавистью и затаенным испугом не сыграешь. Это была жизнь, настоящая жизнь, но вывернутая каким-то непонятным еще Кириллу образом…

Один из всадников тронул поводья, и его конь шагнул вперед, прямо на Дина. Тот не шелохнулся. Конь топтался на месте, задирая голову вверх. Одним движением всадник снял шлем. У него были светлые волосы, нестарое еще лицо с резкими, но спокойными чертами, блестящие бисеринки пота на гладком, не тронутом морщинами лбу.

– Мир вам, дети мои! Куда вы идете?

Кирилл вздрогнул, вспоминая, где он слышал эти слова. А Тони вдруг выступил навстречу всаднику.

– Мир вам, патруль Единения! Мы идем вперед!

В голосе Тони звенела издевка. И не только Кирилл это заметил. Всадник взглянул на Дина, спросил:

– Почему отвечает младший?

– Он здесь старший, – спокойно ответил Дин. Его арбалет как-то случайно оказался нацеленным на всадника.

– Я понял, – не обращая внимания на оружие, сказал тот. – Но в законах говорится о возрасте жизни, а не о возрасте рождения.

– Мы знаем, но старший здесь – он!

Всадник молчал. И четверо за его спиной тоже. Взвешивали силы? Командир патруля задумчиво посмотрел на Кирилла, на его рубашку с эмблемой-стрелой. Неторопливо надел шлем, блеснули из темного провала глаза, твердеющие, принимающие какое-то решение…

– Ну что ж… Дети мои, куда пойдем?