Визиты - Сергей Лукьяненко

Минут через двадцать она остановилась, придирчиво осматриваясь. Ничего. Лучше, гораздо лучше. Все равно стыдно – и за выгоревшие, вздувшиеся по углам обои, и за подтекающий на кухне кран, и за пустоватый холодильник. Но уже лучше. Анна взмокла и тяжело дышала, но усталости не было. Так… еще подровнять книжки на полках, протереть стекла.

В последний момент она спохватилась и устроила быструю ревизию полок. Чувствуя, что краснеет, выхватила несколько дурацких любовных романчиков, купленных и прочитанных непонятно зачем. Что еще может быть неприятно Марии? На всякий случай она сняла «Мастера и Маргариту», побежала на кухню и высыпала книги в мусоропровод. Глянула на часы. Полдесятого. Почему, почему она задерживается? Адрес она знает, она все в мире знает. Второй ключ Анна ей отдала…

Она снова обежала квартирку, но все, что можно было сделать быстро, уже было сделано. Ладно. Теперь привести себя в порядок…

Дверь в ванную она закрывать не стала, чтобы сразу услышать, как откроется дверь. Стянула платье, сбросила в таз белье, забралась в ванну, пустила воду. Секунду постояла под горячим душем.

волосы пахли гарью…

Анна торопливо достала шикарный лореалевский шампунь, подаренный мамой на день рождения. Щедро взбила пену на волосах, еще и еще раз. Запах исчез. А может, его и не было? Просто она глупая, нервная девушка, которую незаслуженно коснулось чудо.

Анна всхлипнула. Покосилась на зеркало. Нет, не такая уж она плохая. У нее ведь тоже добрые глаза, ей всегда это говорили.

– У тебя так уютно, Аня.

Она вскрикнула от неожиданности, повернулась к двери, испуганно прижимая руки к груди. Мария стояла в проеме, улыбалась, глядя на нее, и от этой улыбки страх исчез.

– Я тихо зашла, да? Прости, сестра.

Анна замотала головой. Не надо просить у нее прощения, не надо…

– Тоже очень устала, – сказала Мария. – Я договорилась об отпуске без содержания на неделю. Сказала, что мама тяжело заболела. Придется поехать в Москву, сестра. Мы успеем за неделю.

– Конечно.

– Можно, я тоже приму душ?

– Да, да… – Анна схватилась за полотенце, порываясь выскочить из ванны.

– Не надо, мы можем вместе.

Мария стянула свитер, стала расстегивать юбку. Анна как зачарованная смотрела на нее. Она не брезгует мыться с ней вместе. Она так добра…

– Ты прекраснее всех в мире, – прошептала девушка.

– И ты прекрасна. – Мария встала рядом, взяла из ее рук душ, вставила в косо прибитый к стене держатель. Пол покрылся брызгами, но Анна не шевельнулась, чтобы задернуть занавеску.

– Позволь мне омыть тебя, – прошептала она.

– Нет, сестра. Позволь это мне.

Ее руки коснулись мокрых волос… словно ток… дрожь прошла по всему телу… скользнули по плечам, ласковые, горячие, родные.

– Мария…

– Не бойся.

Она смотрела в глаза девушки не отрываясь, и страх гас, лишь сомнение билось на дне души.

– Мария, это же плохо… наверное?

– Что может быть плохо для нас, сестра?

Анна почувствовала, как слабеет. Ее руки… они были так ласковы… они знали, как надо касаться ее тела.

– М-мария…

– Доверься мне, сестра моя возлюбленная…

– М-мария…

Ноги подкашивались, не держали, она повисла в ее руках, обмякла, держась уже из последних сил…

– Доверься…

Она закричала, обнимая Марию судорожно и сильно, но в той было куда больше силы, и она удержала ее до конца, до этого сладостного безумия, долгого и ослепительного, сжигающего стыд и сомнения…

– Сестра моя возлюбленная и жена моя… – сказала Мария. Анна, задыхаясь, подняла глаза. Спросила робко и неуверенно:

– А ты…

Мария лишь улыбнулась, не прекращая ласкать ее, и сияние вновь стало набирать силу. Анна качнулась к ее лицу, целуя в губы, отбрасывая страх. Как хорошо.

только волосы ее – пахнут гарью…

6

Кирилл вытянулся на полке, закрыл глаза. Здорово.

Старик хорошо придумал с поездом. Попробуй найди их на глухом перегоне.

Визитер устроился внизу, рядом с Аркадием Львовичем. Сидел на корточках, скинув кроссовки, и говорил, говорил. Кирилл почти не вслушивался, но, видимо, это было не обязательно. Визитер уводил старика, и Кирилла подхватило той же волной.

…На скорости, близкой к скорости света, межзвездный водород взрывается на силовых экранах заблудившимся фейерверком. Они плыли сквозь вечную ночь, черные иглы Осознавших Цель, порой исчезая бесследно, порой сгорая в коротких схватках с теми, чьей сутью была смерть, – коротких, ибо Осознавшие Цель не умели убивать. Они лишь несли осознание – и миры вздрагивали, когда над ними зависала черная игла, покачивались в равновесии возможностей, чтобы рвануться вперед, в бесконечность развития, заполнить собой одну из ниш или сгинуть в кровавом тупике самоубийства.

Осознавшие Цель ничего не навязывали. Они были только зеркалом, безучастным и равнодушным. Порой их пытались уничтожить, но всегда находились те, чьей Целью стала защита, кто шел в бой вместо них, чьи корабли молчаливо сопровождали черные иглы в их странствиях по Вселенной.

И Земля была лишь короткой остановкой, маленькой точкой, дрожащей в равновесии выбора…

– Осознавшие Цель, – сказал старик. – Красиво.

Кирилл свесился с полки, глядя на Визитеров.

– Что ты хочешь этим сказать? – резко спросил его двойник.

– Понимаешь, мальчик, для меня всего этого нет.

– А что есть для тебя?

– Долго объяснять. Скажем, так – цивилизация порождает нас сама по себе. Без всяких космических пришельцев и черных кораблей, парящих над миром.

– Ты считаешь, что я вру? – Визитер заулыбался.

– Нет, почему же. Это твоя Линия. Твой вектор правды. Если ты победишь, она станет реальностью. Все эти черные корабли… – Старик закашлялся. – Не самый плохой вариант, признаю. Поэтому и помогаю тебе.

– А кем ты считаешь меня? Кто я – глядя с твоей стороны правды?

– Посланник Развития. И, с моей точки зрения, ты приходишь не первый раз, далеко не первый, малыш. Мы уже встречались с тобой.

– Почему тогда я этого не помню? Почему для меня все в первый раз?

– Ты никогда еще не был таким. Ты связываешь будущее с помощью извне. Ты – помощь, которую ждут с небес, и не из тех Олимпов и хрустальных сфер, что раньше, а из прозаического космоса. Люди устали верить в себя, но разучились верить в Бога. Люди верят в металл и огонь, в космические корабли и галактические империи. Об этом стоило бы спросить нашего друга-писа-теля, если бы мы могли встать по одну сторону баррикад.