Конкуренты - Сергей Лукьяненко

Дверь уползла в стену – я невольно отметил, что она куда толще тех дверей, что открывались перед нами раньше.

– Впечатляет? – подталкивая меня вперед, с гордостью спросила Лена. – А? Как тебе, журналист?

Я молчал, озираясь.

Это походило на какой-нибудь исполинский завод. Или атомную станцию. Или, скорее, на машинные залы электростанции.

– Главный ангар, – сказала Лена. – Хотя вообще-то он тут единственный, другого нет…

Длинный – метров триста, зал. В ширину раз в десять меньше, но все равно впечатляет. Потолок высоко над головой – и это при том, что мы вышли не на уровне пола, а на узенький балкончик, тянущийся вдоль стены на высоте трех человеческих ростов. Из стены на балкон выходили двери, вниз спускались лестницы. Все из решетчатого металла, максимально просто и функционально.

Я подошел к невысоким, чуть выше пояса, перилам, посмотрел вниз. И спросил:

– Что это, Лена?

– Корабли, – торжественно ответила она. – Звездные корабли.

Их тут было десятка три, но в пространствах ангара они терялись. Самый маленький был размером с междугородний автобус. Самый большой раза в два превосходил «Боинг-747». В формах, похоже, конструкторы ограничений не знали – зализанные аэродинамические очертания были скорее исключением, чем правилом. Подковы, диски, цилиндры, конусы – все шло в дело, будто ребенку вручили конструктор и попросили фантазировать от души. Вот что-то более или менее напоминающее самолет, разве что с крошечными крылышками, но зато с чудовищными турбинами, равномерно облепившими корпус. Рядом округлая конструкция из трех огромных серебристо-синих подков, вложенных друг в друга и скрепленных по центру дужек каплевидным наростом – кабиной. У этого корабля прохаживался мужчина, оглядывал его, будто придирчивый шофер проехавшуюся по бездорожью машину. Одет он был в джинсы и свитер, что меня искренне порадовало – оказывается, не все тут таскали униформу.

Ко многим кораблям из открытых в полу люков тянулись кабели и гофрированные трубопроводы. В ангаре было прохладно, пахло озоном и чем-то горьковато-терпким, химическим.

Мне хотелось сказать что-нибудь ироническое. Про овеществленную мечту Лукаса или волшебный сон фаната «Вавилона-5». Но рядом с этими махинами – реальными, грубыми, зримыми, кое-где потертыми, кое-где помятыми, мой сарказм скис.

– Это… это впечатляет, – сказал я. – А где мой корабль?

– Сейчас мы тебе его купим, – весело сообщила Лена. – Корабль у тебя будет маленький, хиленький – корпус «Сильвана», минимальное вооружение, снаряжения тоже не густо, но летать будет. Вон стоит похожий. – Она показала на самый, пожалуй, традиционно выглядящий корабль: сигару с короткими крылышками, с двумя узкими консолями, увенчанными тупорылыми двигателями.

– Мне вот тот больше нравится, – сказал я. – Три подковы. Возле которого мужик ходит.

– «Саламандра», – фыркнула Лена. – Простой, но юркий. Дорастешь – будет тебе и «Саламандра»… Кто там с ней возится-то? Эге-гей!

Она помахала рукой, бесстрашно перегибаясь через перила.

Мужчина резко повернулся. Вскинул руку, будто приветствуя Лену.

Над головой у меня прошел тугой порыв ветра, я покачнулся, в ушах загудело.

– Твою мать! – вдруг завопила Лена. Отскочила от перил, дернула меня за плечо. Я не удержался, упал – и над головой снова ударило ветром. Перила, за которыми я только что стоял, завибрировали и загудели, будто по ним ударили металлическим ломом. – Беги! – крикнула мне Лена. – Нет, не назад! Беги по балкону! Не вставай, сквозь пол тебя не заденут!

Упрашивать меня не пришлось. Сквозь решетчатый пол я видел мужчину, который явно целился в нас из какого-то ручного оружия. Если бы проводились мировые соревнования по бегу на четвереньках, то сегодня я показал бы достойный результат.

Несмотря на уверения Лены, мужчина продолжал стрелять – теперь уже только в меня, видимо, бегущие мишени привлекали его больше. По балкончику колотила невидимая кувалда, ударяя то впереди, то за спиной. Как ни странно, но в голове болталась лишь одна мысль – как нелепо я выгляжу, мчась на четвереньках по решетчатому балкону в исполинском ангаре, среди немыслимых звездных кораблей…

Сзади, где стояла Лена, вдруг тоже забухало. Мужчина, которого я пытался удерживать в поле зрения, вдруг раскинул руки, отлетел метров на пять и распластался по полу. Я остановился. Встал – руки болели и были содраны в кровь. Решетчатый пол явно не предназначался для беготни на четвереньках.

Лена стояла, все еще нацеливая на неподвижно лежащего стрелка пистолет. Или как тут у них полагается говорить? Бластер?

– Молодец! – крикнула Лена. – Ты его хорошо отвлек!

До меня начало доходить.

– Ты уверена, что сквозь пол он не мог меня подстрелить? – крикнул я.

Лена спрятала пистолет в кобуре на поясе и неторопливо пошла ко мне.

– Если серьезно, то все-таки мог. При удачном попадании. Но стальная решетка неплохо экранирует вибробластер. – Она виновато улыбнулась. – Пятьдесят на пятьдесят. Все зависит от точки попадания и фазы, в которой пришла волна… Короче – от твоей удачи.

Я еще раз посмотрел на стрелка. Вокруг него растекалась лужа крови, хотя никаких повреждения я с балкончика не видел.

– Ну, спасибо, – сказал я.

– Не сердись, – ответила Лена таким тоном, будто случайно наступила мне на ногу. – Все же хорошо кончилось.

Я хотел ответить, что думаю по ее поводу. Но не успел.

– А ты уверена, что кончилось? – окликнули Лену.

В дверях, откуда мы только что вышли, стояли двое. Рядышком, поскольку держали между собой здоровенный черный контейнер. Но по одной свободной руке у них оставалось, и они не преминули этим воспользоваться. Один, невысокий, очкастый, нацеливал на нас пистолет, вроде того, что был у Лены. Другой – здоровенную бандуру, по-хорошему явно не предназначенную для стрельбы с одной руки. Однако мужик и сам был такой здоровый, что видимых неудобств ему это не доставляло.

Эти тоже не любили комбинезонов и были одеты по-человечески: джинсы, рубашки. Но, пожалуй, это было единственное, что вызывало мою симпатию.

– Не знаю, кто вы, – не делая попыток достать оружие, сказала Лена, – но стрелять в ангаре из плазмомета – самоубийство.

– Это если мой друг промажет, – пояснил очкастый. – Но он редко промахивается. Руки за голову и медленно, неспешно, к нам. Ну?