Конкуренты - Сергей Лукьяненко

– К чему весь этот цирк? – спросил я.

Инна поморщилась. Потом понимающе кивнула.

– Вас, очевидно, отправляла… я?

– Вы.

– Все не так, как вы подумали. Два года назад я сама завербовалась на Станцию. Так что извините… но за ту дуру, что сидит в офисе на Чистопрудном, я не отвечаю!

– Не на Чистопрудном. На Огородном проезде.

– О Господи, опять переехали… – Инна махнула рукой. – Вы как, в порядке? Пойдете со мной?

– А у меня есть выбор? Можно вернуться?

– Нет. Но вы можете упереться и сидеть здесь, пока не оголодаете. Силой вас никто никуда не потащит. Как вас зовут?

– Валентин.

– Меня Инна… впрочем, вы же знаете. Я здесь отвечаю за прием рекрутов. Идем?

Я пожал плечами.

Если это все правда, то никакого смысла буянить нет. Если я и впрямь стал жертвой невероятно сложного розыгрыша, то тем более. Напротив. Надо вести себя спокойно и невозмутимо, но одновременно иронично. Так, чтобы со стороны невозможно было понять – верю я в происходящее или изящно поддерживаю розыгрыш…

– Идем, конечно, – сказал я. – Раньше сядем, раньше выйдем.

Инна испытующе смотрела на меня. Потом переложила планшетку из правой руки в левую. Оказалось, что в руке, пряча под планшеткой, она держала пистолет – маленький, блестящий.

– Ого, – сказал я.

– Некоторые слетают с катушек, – пояснила Инна. Поколебавшись, спрятала пистолет в кобуру на поясе.

– И вы в них стреляете?

– Да это же парализатор! – Она улыбнулась. – Десять минут покоя и чуть-чуть позора.

– А позор откуда?

– Из мокрых штанов. Идите вперед, Валентин.

Она посторонилась, пропуская меня, – и я вышел в полутемный коридор метров десять длиной.

Неприятное ощущение, когда не до конца понимаешь, что происходит. Уж лучше неприятная правда, чем томительное ожидание.

– Вы все еще не можете понять, где находитесь? – спросила Инна.

– Да.

– Подойдите к окну.

Только тут я понял, что правая стена коридора не металлическая, а стеклянная, только серая, матовая, непрозрачная. Закрытая снаружи какими-то ставнями?

– Смотрите…

Инна что-то делала с наручными часами. Хотя – часы ли это были? Широкий браслет, большой экран…

Мне вдруг стало нестерпимо страшно. Захотелось, как это ни нелепо, выкрикнуть: «Не надо! ».

Но было уже поздно – стекло стало прозрачным. Никаких ставней не было, наверное, само стекло было поляризованным.

За стеклом была бездна.

А в бездне – звезды.

Яркие – такие яркие, что казались огромными, хоть глаз и не чувствовал размера. Немигающие – не было воздуха, который заставляет их мерцать. Разноцветные – желтые, красные, белые, синеватые…

А где-то на самом краю окна переливалось и кружилось радужное свечение – будто северное сияние скомкали, подвесили в пустоте и закрутили вокруг оси. У меня перехватило дыхание – это было и красиво, и одновременно жутко.

Я оперся обеими руками о стекло, то ли стараясь убедиться, что между мной и космосом есть преграда, то ли чтобы удержаться на ногах.

– Теперь верите? – В голосе Инны послышалось сочувствие.

– Это же… не экран? – спросил я. – Это настоящее?

– Более чем.

Стекло снова помутнело.

Я повернулся к Инне – девушка смотрела на меня с любопытством и, кажется, с уважением.

– Некоторые начинают вопить, – сказала она. – Некоторые лезут в драку. А некоторые рыдают как дети.

– Почему вы покрасились? – спросил я.

– Чего? – Первый раз она растерялась.

– Почему вы выкрасили волосы?

– Я их не красила. Я блондинка. – Она вдруг покраснела, сильно и стремительно.

– Но… на Земле…

– Я крашу волосы в темный цвет, понятно? Потому что каждый идиот, который носит брюки, уверен, что блондинки – дуры и не думают ни о чем, кроме как о постели!

– А здесь?

– А здесь просто нет краски для волос! – Инна замолчала. Спросила: – Слушайте, Валентин, к чему был этот вопрос?

– В себя пытаюсь прийти, – честно сказал я. – А это лучше всего делать, задавая странные вопросы.

Инна фыркнула.

– Оригинальничаете? Идемте, у меня дел по горло. Вас никто не ждал, набор пилотов завершен неделю назад…

– Спасибо, мне уже сообщили.

– Слушайте! – Инна вдруг оживилась. – Вы всерьез хотите туда? – Она кивнула на стену. – Вам что, приключений хочется? Так приключения, знаете ли, часто бывают с печальным исходом.

– Что, есть варианты?

– Есть. – Инна кивнула. – Повар нужен позарез. Готовить умеете? Вы вообще-то кто по специальности?

– Журналист.

– Боже, ну и подвалило счастье. – В голосе Инны прозвучало разочарование. – Акула пера…

– Не любите журналистов?

– При чем тут любишь – не любишь? Нет у нас тут потребности в журналистах… Врачи, повара, техники… Машина есть?

– Есть, – признался я и зачем-то добавил: – «Рено».

– Да хоть бы и «роллс-ройс». Любите в железках возиться, чинить там чего-нибудь?

– Я карбюратор от аккумулятора не отличу.

– Ну и мужики пошли. – Вот теперь Инна выглядела удовлетворенной. – Похоже, руками что-то делать только китайцы могут. А вам… или летать и стрелять, или всякой дурью заниматься. Неделю назад скрипача прислали, представляете?

– Скрипач не нужен?

– Не нужен, но пристроили… куда ему в космос-то. Теперь в баре пиликает. Хорошо хоть скрипка с ним была… Нет, ну вы представьте, домашний мальчик восемнадцати лет из хорошей семьи, по имени Леонид Левинсон поссорился с мамой и завербовался к нам. В иллюминатор посмотрел – и грох в обморок! Скрипку, однако, перед тем как упасть, бережно прижал к животу.

– Инна, я очень люблю тех, кто много говорит, – сказал я. – Но если бы вы вначале ответили на мои вопросы, нам обоим было бы проще.

Девушка замолчала. Испытующе посмотрела на меня, кивнула:

– Хорошо. Заслужили крепкими нервами. Профессиональное, наверное? Идемте, сядем спокойно, я вас угощу кофе и отвечу на все вопросы. Поверьте, скрытничать никто не собирается… так же как и возиться с вами…