Холодные звезды (сборник) - Сергей Лукьяненко

– У тебя двадцать пять минут на перекур. Ты сейчас выходишь из зоны связи, мы берем тебя вновь в апогее, над Аляской, и сразу начинаем торможение.

– На корабле все в порядке? – поинтересовался я. Телеметрия с борта начинает передаваться автоматически, и операторам куда виднее, как «птичка» перенесла джамп.

– Все хорошо, – успокоил Максим. – Отдыхай. До конца сеанса – тридцать секунд.

– Я с гостинцем лечу… – буркнул я, покосившись на счетчика.

Оператор тихо засмеялся:

– Ну, надеюсь, что не порожняком. Компания уже закидала нас запросами, видимо, контракт…

Голос оборвался резко, словно ножом обрезали. Автоматика вытягивала слабеющий сигнал до последнего, а потом просто отключила связь. При желании я мог связаться со СКОБой – их станции перекрывают весь горизонт, но зачем…

– Не о том гостинце речь, – сказал я в пустоту. Посмотрел на счетчика: – Готовься к шуму, Карел. Скоро такое начнется…

– Не надо, – быстро сказал рептилоид. – Этого не нужно! Моя миссия не рассчитана на общение с официальными лицами!

– Да? – Я засмеялся. Покачал головой. – А на что ты надеялся, счетчик?

– Карел, а не «счетчик»! – Рептилоид замотал головой. – Слово «счетчик» оскорбительно, Петр!

– Почему? Это не наша выдумка, все Чужие зовут вас так.

– А людей они зовут извозчиками. – Рептилоид указующе протянул ко мне короткую лапку. – Петр, узкая функция – это клеймо! Спасение для Слабой расы, но и проклятие. Тот, кто не сможет выйти за рамки, наложенные природой, всегда будет слугой!

– Извини. – Я и впрямь смутился. – Ладно… Карел. Как скажешь. Но я все равно должен сообщить о тебе на Землю.

Казалось, рептилоид задумался.

– У нас есть десять с половиной земных суток, – сообщил он наконец. – В течение этого времени наши расы должны выполнить хадж.

– Что?

– Хадж. Паломничество. Подвиг. Служение. Очень многослойное понятие, трудно перевести однозначно.

Он говорил быстро-быстро, словно нервничал:

– Петр, я уже объяснял – мне необходимо встретиться с Андреем Хрумовым. Ты можешь присутствовать при разговоре. Ты поймешь. Официальные каналы слишком медленные!

– Конечно, медленные! Но откуда мне знать, чего ты действительно хочешь? Может быть, тебя послали убить деда!

– Нет! Мы не убиваем! Никогда! – Счетчик даже дернулся от такого предположения. – Петр, ты позволил мне управлять кораблем – и все прошло хорошо. Доверься еще раз!

– Это просто невозможно.

– Почему?

– «Черный ящик», например. Все разговоры на борту записаны. Их прослушают и узнают, что я летел не один.

– Записи я изменю, – небрежно сказал счетчик. Я хотел было объяснить ему, что это невозможно – магнитофон на стальной проволоке, упрятанный в герметичный контейнер, просто не управляется снаружи… И осекся.

А зачем – снаружи? Хилая лапка ложится на броню… и мотор оживает. Бобины отматываются назад. Стираются все наши разговоры, добавляются невинные звуки и междометия – скучающий пилот разговаривает сам с собой.

Он сможет, пожалуй.

– Невидимым ты тоже умеешь становиться? – Я даже не иронизировал. Просто вспоминал процедуру досмотра и контроля. Рентгеновские «воротца», тепловые детекторы, сканирование сетчатки и прочее, чем встречает космодром рейсы с чужих миров.

Будь даже счетчик размерами с котенка, я не смогу протащить его мимо контроля.

– Невидимым? Нет. Но контроль мы преодолеем.

Я покачал головой.

– Петр, три года моя раса готовила эту миссию. Все будет хорошо!

Почему-то мне хотелось ему верить…

– Карел, нет…

– Я не причиню вреда!

– Нет. Это преступление, понимаешь? Даже если ты не лжешь, меня отдадут под трибунал.

– Победителей не судят, Петр. – Счетчик оттолкнулся от джампера, плавно подплыл ко мне, приземлился на коленях. Вытянул морду к самому лицу и просительно повторил: – Поверь… поверь мне. Судьбу Галактики решаешь сейчас ты!

Я даже головой замотал.

– Это слова…

– Это правда! Петр, если ты откажешься, то через месяц Земли не будет! Не будет… и моей планеты – тоже!

Глава 3

Над Аляской ЦУП снова восстановил связь.

– «Трансаэро», мы начинаем.

– Хорошо, Земля.

– Все в порядке?

Я отвел глаза от рептилоида, прежде чем ответить:

– Да.

Вот так, наверное, и становятся предателями. Поверив Чужому. Все равно, человеку ли в иноземном мундире, или говорящей ящерице. Не из страха, не из корысти – из самых благих намерений.

Впрочем, у счетчика все равно нет шансов. Он не представляет себе систему безопасности космопорта… я и сам ее плохо представляю. Ровно настолько, чтобы понимать – посты не минуешь.

Челнок подрагивал, разворачиваясь. Земля переместилась под ноги. Теперь «Спираль» летела дюзами вперед, готовясь дать импульс на торможение.

– Первый, – сказал диспетчер. Меня потянуло из кресла, когда двигатель ожил. Он отработал секунд семь, прежде чем наступила пауза.

Пока компьютер обрабатывал новую траекторию, я посмотрел на счетчика. Разговаривать нам больше было нельзя – он уже «подправил» записи «черного ящика», сделав это именно так, как я и представлял. Возложив лапки на пульт… Он и сейчас сидел в этой же позе, примотанный тонким тросиком к скобам на кожухе джампера. Динамические операции – это не старт на гравитационном луче Чужих и не прыжки сквозь изнанку Вселенной. Перегрузки неизбежны.

– «Трансаэро», мы повторяем, – сообщил диспетчер.

Мне показалось – или его голос изменился?

– Как траектория, Максим?

– Чуть нестандартная… – Он явно колебался. Было еще время вернуться на стабильную орбиту. – Корректируем. Второй импульс через девять секунд, продолжительность – три и пятнадцать сотых…

Счетчик посмотрел на меня. И медленно, старательно подмигнул серым веком.

Что это он…

Дрожь корпуса, гул двигателя. Тишина.

– Максим… – Я старался говорить спокойно. – По моему пульту – импульс три и четыре десятых секунды. Тяговый момент расчетный.

Диспетчер молчал секунд пять.

– «Трансаэро», у нас те же данные. Мы считаем.

– Траекторию!

– Не волнуйся. Ты в пределах посадочного коридора.

Уже что-то… по крайней мере не сгорю и не отрикошетирую от атмосферы. Протянув руку, я слегка толкнул счетчика – пусть будет наготове. Сейчас его способности могут понадобиться.