Искатели неба (сборник) - Сергей Лукьяненко

– Нико, да как мне тебя убедить? Не знаю я Слова! Что же я, душегуб, пытать товарища по каторге? Да еще и мальчишку!

– Добрый человек от душегуба тем отличается, что из-за мелочей не зверствует, – отрезал Нико. – А тут не мелочи. Эх, что ж ты так оплошал, Ильмар…

Все-таки он мне поверил.

– Нико, я к тебе за советом пришел, а не упреки выслушивать. Что сглупил – сам знаю. Подскажи, что теперь делать?

Старик и впрямь задумался.

– Что? Сказал бы – в глуши спрячься, только охота такая идет… не поможет. Наоборот, в малом городке на виду будешь. Из Державы уходи, Ильмар! В Руссийское Ханство, в Китай, в колонии, в африканские земли. Трудно это теперь, но кто знает?

– А дальше? Велишь по чужим землям скитаться? Среди дикарей, что до сих пор железа не знают, жить, – ракушки воровать и ножи костяные?

– Все лучше смерти. Да и незачем тебе всю жизнь на чужбине горе мыкать, Ильмар. Как поймают принца, так до тебя никому дела не будет. Выждешь год, другой, вернешься. Под другим именем заживешь.

– Прост твой совет.

– Советы не сложностью меряют, а пользой.

– Может, еще что скажешь, Нико?

Старик посмотрел в потолок, на роскошную, никогда на моей памяти не зажигавшуюся люстру.

– Будь осторожнее лисы, Ильмар. Никому не верь. Никому.

Я почесал в ухе, разглядывая Нико. Был он предельно серьезен.

– Спасибо, старик. Знаешь, задержался я у тебя. Расплатись, да и пойду потихоньку.

Нико крякнул.

– Триста марок у меня не наберется, прямо так, с ходу. Вечером зайдешь…

– Да ты что, Нико, и впрямь меня дураком счел? – поразился я. – Сам говоришь, что доносить пойдешь, призываешь не верить никому… Давай, потряси заначки.

Нико достал кошелек, картинно опрокинул над столом. Высыпалось пять десятимарочных.

– Все, Ильмар.

– Тогда давай решать, чем долг погасишь.

Нико насупился. Бросил с обидой:

– Дряхлого человека каждый ограбить норовит…

– Нико, ты себя честно ведешь. И я тебя не обижу… мало ли как сложится?

Мы уставились друг на друга.

– Возьми коньяка дорогого, – предложил старик. Денег у него, видно, и впрямь не было, иначе бы он своими драгоценными запасами не пожертвовал.

– Я не на вечеринку собрался, Нико. Знаешь что… давай я твоим пулевиком долг возьму.

– Опомнись, он пять сотен стоит!

– Да врешь, что пять… Жив буду, от погони уйду, так расплачусь. Я долги возвращаю. А схватят меня – скажешь, что пулевик я силой взял, его тебе вернут. Он же законный, верно? Разрешение есть?

Нико размышлял. Ему не в первый раз было затевать опасные игры в надежде на крупный выигрыш. Потом старик вытащил из-под столешницы левую руку с зажатым пулевиком. И впрямь хороший, многозарядный, таких я раньше вблизи и не видел…

– Ого…

– Знаешь, как пользоваться?

Я покачал головой.

– Отводишь курок… спусковой крючок нажимаешь… барабан проворачивается сам, каждый раз новый патрон подставляет… Тут их шесть, в барабане.

Осторожно приняв оружие, я спрятал его во внутренний карман плаща. Разберусь. Спросил:

– Как такое добыл? Многозарядники только аристократам положены.

– По персональному разрешению Дома, – сказал Нико. – За спасение баронессы Греты от бандитского нападения.

Эту историю я смутно помнил. И даже догадывался, что наглый налет душегубцев на высокородную даму был организован самим Нико. Рискнул он тогда – останься бандиты в живых или успей убить баронессу, хозяину бы не поздоровилось. Но все вышло складно… два дурака навеки уснули с железом в горле, а благодарность спасенной женщины была беспредельной. Поговаривали, что Нико за свой «подвиг» получит дворянство. С титулом, видно, не выгорело. А вот многозарядный пулевик старику дозволили.

– Спасибо, Нико. Пойду я.

– Подожди. – Старик поднялся. Вздохнул, оглянулся, будто примеряясь к стоящему сзади креслу. – Ударь по лицу. Так, чтобы след остался.

– Если меня схватят, – сказал я, – скажу, что ты дрался как лев.

– Лучше застрелись, если схватят, – хмуро сказал Нико. – Давай, не тяни…

Я примерился и ударил. Так, чтобы разбить в кровь губы. Нико всплеснул руками и рухнул в кресло.

– Нормально? – спросил я.

Открыв один глаз, старик злобно посмотрел на меня, сплюнул красным, процедил:

– Даже слишком…

Мне вдруг стало смешно, и вся расписанная Нико охота по мою душу показалась мелкой и несерьезной. В первый раз, что ли, от Стражи уходить?

Накинув не успевший просохнуть плащ, я вышел из кабинета, притворил дверь, спустился в зал. Публика за это время успела вся поменяться, и стало ее поменьше.

Нет, не стану я из Державы бежать. Сейчас на дилижанс, да и подальше от веселого города Амстердама. Есть у меня товарищи и понадежнее старого Нико. И в Париже, и в Нюрнберге, и в Брюсселе, и в Генте. Найдется, где переждать, пока стража схватит Марка и закончит свою возню…

За стойкой стоял новый вийнмайстер. Совсем молодой парень, и с бутылками он возился не очень умело, хоть и старательно. С чего это вдруг посреди дня сменились…

В груди возник холодок.

Нико не из тех, кто все добро на одну карту ставит. Может, он и решил мне помочь. Только при любом раскладе старый хитрец в проигрыше не останется.

Я торопливо пошел к дверям на кухню. Оттолкнул официантку – девица незнакомая, что-то вслед сказала просительно, но я внимания не обратил. Ворвался в зал, где пятеро поваров с едой управлялись. Кухня огромная, богатая, котлы и кастрюли чугунные, ножи стальные почти без пригляда лежат…

– Эй, добрый господин, сюда ходить не велено! – крикнул один из поваров. Из угла появился охранник: правильно, кто же такое место без надзора оставит? Двое поварят, близняшки, с любопытством уставились на меня, а повар помладше перехватил нож, которым только что овощи крошил. Умело перехватил, не зря на стене кухни деревянная мишень висит, вся по центру истыканная…

– Мне надо пройти на Кайзерсграхт! – резко ответил я, пытаясь говорить в той манере, что у Марка замечательно получалась. Решат, что высокородный дурью мается, пропустят…