Веер (сборник) - Сергей Лукьяненко

Она посмотрела на нас с Котей, будто проверяя, верим или нет. Пыхнула сигарой и продолжила:

– Вышел хозяин, культурный молодой паренек, посмотрел на меня пристально и говорит: «Да у вас сейчас голодный обморок случится, уважаемая…» Накормил, напоил, все честь по чести. И говорит: «Вас, наверное, забывать все стали? На работе не узнают, в семье не признали? » Я киваю. Вот он мне и объяснил… то, что сейчас я вам расскажу.

– Нет, таких чудес не бывает, – мрачно сказал Котя. – Мы ничего не услышим. Начнется пожар или землетрясение.

– И рассказывает мне тот торговец, что я – избранная.

Котя фыркнул.

– Жизнь – она ведь коротка. Вам пока не понять, вот к шестидесяти годам убедитесь, если доживете. Как в народе говорят: хоть золотарь, хоть царь, а всё – смертна тварь… Но! – Роза назидательно подняла палец. – Это судьба обычного человека. Совсем другое, если ты в своем деле достиг высот мастерства.

– К примеру – в гостиничном? – с иронией спросил Котя.

– К примеру – да, – согласилась Роза. – Или в столярном. Или в живописи. Или в военном искусстве. И вот такие люди не умирают. Они становятся мастерами. И выпадают из жизни!

Я вздрогнул.

– Простые люди про тебя забывают, – с легким сожалением продолжила Роза. – И родные, и друзья. Документы твои рассыпаются. Место твое в жизни становится пустым, вроде как не рождался ты никогда или помер давно. Зато ты становишься мастером и можешь жить вечно. Иногда в своем мире. А иногда в другом. Где ты нужнее.

– Масоны, – сказал Котя. – И параллельные миры.

Роза рассмеялась негромким, снисходительным смехом.

– Молодой человек, не верьте «желтым» газетенкам и дешевым борзописцам… При чем тут масоны? Самые обычные люди, добившиеся настоящего мастерства в своей профессии, вступают в новую жизнь, становятся мастерами…

– Или функционалами? – спросил я.

Роза кивнула.

– Да, некоторые называют так. Но нам, русским людям, не следует портить язык. Мастера! Прекрасное гордое слово. Я – мастер в своем деле, гостиничном. Вы, как я вижу, мастер-таможенник? Восхищена, что преуспели в столь юном возрасте.

– Я не таможенник, – сказал я.

Роза улыбнулась:

– Ну я же вижу! Вы наш. Вы тоже избранный!

– Ложки нет… – сказал Котя и уселся напротив Розы.

– Какой еще ложки?

– Не обращайте внимания… – В Коте проснулся какой-то профессиональный журналистский интерес. – Так вы здесь живете уже восемьдесят лет? Не старитесь…

– Как видите.

– Это ведь не Земля?

– Это Кимгим. – У Розы слово прозвучало мягко, словно с украинским акцентом. – Здесь немного иные очертания материков, но город расположен примерно на месте Стокгольма. Впрочем, я не особо интересуюсь географией.

– А откуда у вас эта гостиница?

– Каждый мастер, юноша, получает место, где может приложить свои таланты. Когда я пришла сюда – через таможню у Николаевского вокзала, здесь стоял полуразрушенный сарай. Но я чувствовала, что это – мое. С каждой проведенной здесь ночью здание менялось. Пока не стало таким, как мне хотелось. – Поколебавшись, Роза добавила: – Если бы я пожелала, здесь вырос бы отель побольше «Европейского». Но мне всегда нравились маленькие уютные гостиницы.

– Так вы не стареете… вы получили возможность заниматься любимым делом и такую гостиницу, как вам хотелось… и какие-то способности, превосходящие человеческие… раны у вас заживают, еще что-то, да? – Котя перечислял, а Роза кивала в ответ. – Вы… вы вроде как не человек?

– Мастер, – сказала Роза.

– И вас таких много? И вы живете в нескольких мирах и путешествуете между ними? Это все уже давно, десятки и сотни лет? Почему про вас не знают?

– Почему же не знают? Вот вы, Константин, обычный человек. Но друг-мастер вам доверился – и теперь вы знаете. Со временем сумеете замечать и других мастеров, эта способность вроде как тренируется. Клава и Петя давно умеют отличать мастеров от обычных людей.

Роза наслаждалась разговором, это было сразу видно. Нечасто, наверное, ей доводилось поучать неопытных мастеров. И не похоже, что она лгала.

Вот только – какой из меня мастер? Какой еще таможенник? Каких высот я достиг, чтобы внезапно превратиться в сверхчеловека?

– А кто вами правит? – не унимался Котя.

– Правят толпой, юноша, – усмехнулась Роза. – Мы – мастера. Мы самодостаточны.

Я мог бы напомнить, что полчаса назад самодостаточный мастер гостиничного дела была привязана к креслу, но удержался. Вместо этого спросил:

– Так вы не знаете, кто на вас напал?

– Местные, – коротко ответила Роза. – Очевидно, среди них был человек, знающий о нас. Вот они и охотились за…

Она вдруг прищурилась и с силой притушила сигару в пепельнице. Я поморщился от резкого запаха.

– Кирилл Данилович, так они же за вами приходили! Да, да, да… несомненно! Знали, что вы ко мне придете, и решили вас схватить. Но просчитались! Скажите-ка, молодые люди, а почему вы ко мне пришли?

– Нас попросили, – убитым голосом произнес Котя. – Одна да… одна ба… одна женщина. Подбросила записку, что надо найти белую розу, и нам ответят на все вопросы. Мы думали, цветок надо найти. Потом решили, что это про гостиницу…

– Вас заманивали в ловушку! Но просчитались! – Роза всплеснула руками. Интрига происходящего явно прибавила старушке экспрессии. – Какое коварство! Я свяжусь с ближайшим мастером-охранником… Вы, вероятно, еще не знакомы со своими соседями?

Я покачал головой. В отличие от Коти я не испытал разочарования. Но как-то плохо вязались между собой подброшенная записка и засада.

– Нам надо вернуться, – сказал я. – Мы, пожалуй, пойдем.

– Что вы! – Роза Давидовна укоризненно покачала головой. – В такую метель? Зачем? Переночуете у меня. Вы почувствуете, что такое гостеприимство мастера! А Клава замечательно готовит, вы поразитесь, какой она искусный кулинар…

– Нам лучше вернуться в башню, – повторил я. – Ну… вы должны меня понять. Как мастер мастера.

Это подействовало. Старуха закивала:

– Да, конечно. Да, я понимаю… Так у вас тоже башня?