Ночь накануне - Сергей Лукьяненко

Интересно, а про остальных тоже знал? Или пальцем в небо?

От раздумий его оторвал забренчавший в прихожей телефон. Ага, наверно, звонит этот неизвестный приятель. Признаться в розыгрыше и посмеяться.

Аркадий вышел из комнаты и снял трубку:

– Слушаю.

– Алло, Аркадий Петрович! Добрый вечер!

Нет, не приятель. Звонила ассистент режиссера, Людочка Савельева, – юная особа, страстная поклонница Гоши Куценко, побрившая голову до зеркального блеска и наколовшая профиль кумира на костлявом плече.

– Извините, что так поздно, но я по поручению Ильи Васильевича. Он с Валерием Михайловичем срочно улетел в Париж. Что-то там не в порядке с условиями лицензии. Просил сценарий отправить прямо Игорю, на его адрес.

Илья Васильевич руководил проектом, в котором участвовал Аркадий. Валерий Михайлович был главным редактором. Оба в обязательном порядке вычитывали сценарии, делали замечания и только после внесения правки утверждали и передавали молодому режиссеру Игорю, фамилию которого Аркадий, если честно, не помнил. Если Илья Васильевич по каким-либо причинам не успевал прочесть, то работу принимал Валерий Михайлович.

– То есть они не будут читать?

– Просто не успеют. Застряли в аэропорту, идет очень сильный грозовой фронт, не могут вылететь. И почту им не сбросить, там попросили отключить мобильники и ноутбуки. Но они вам доверяют.

– Пускай прочитают завтра.

Утром Аркадий должен был отправить текст. Ни днем позже. Конвейер не допускал простоя. День, от силы два на подготовку – и «мотор! ».

– Завтра им будет не до того. И послезавтра тоже.

– Понял… Хорошо, отправлю.

– Спасибо, Аркадий Петрович.

Разумеется, он работал над «Огнем на поражение» (так назывался проект) не один, а в составе бригады сценаристов. Строго к определенному числу должен был сдать очередную серию. Сюжетов он не выдумывал, ему присылали синопсис – краткое содержание. Мог что-то менять, но по мелочи. Какие-либо несоответствия с остальными сериями устранял Валерий Михайлович.

Хорошо, что не требовали творить в офисе, как, например, в студии «Глобал», где сценаристы по восемь часов молотят в замкнутом пространстве под присмотром редактора с плетью.

«Огонь на поражение» был типичным представителем криминального «мыла», снимаемого по лицензии, купленной у французов. С русской поправкой на кровь. У французов ее было раза в три поменьше. Рейтинг, словно индейские боги, требовал кровавых жертвоприношений. Можно было убить больше, но меньше – ни в коем случае. Реквизиторы не успевали подвозить бутафорскую краску на площадку.

Сценаристов, как и актеров, не баловали материально. Один попытался поднять планку гонорара, но тут же был заменен штрейкбрехером. А устраивать забастовку, как в Голливуде, никто не решался по этическим соображениям.

Концепция проекта тоже не отличалась оригинальностью. Несколько ментов в исполнении малобюджетных звезд из серии в серию ловили таких же низкобюджетных злодеев. Причем, как правило, злодеев из интеллигентской или богемной среды. А откуда же еще маньякам да извращенцам браться? Не из трудящихся же и уголовников.

Менты, разумеется, побеждали. Публике это нравилось. На то они и сказки, чтобы нравиться. В тонкостях милицейской работы Аркадий особо не разбирался. Да и чего там разбираться? Лишь бы погонь со стрельбой побольше да бандиты пострашнее.

Историю, которую он сегодня заканчивал, похоже, придумал человек, явно переборщивший с травкой. Несколько интеллигентов в масках грабят банк и захватывают заложников. Охранника образцово-показательно мочат. Изымают бабки вкладчиков из хранилища, после чего требуют у властей зеленый коридор до аэропорта. Среди заложников оказываются мужчина и женщина. Находясь в плену, они знакомятся, изливают друг другу душу и, естественно, влюбляются. В финале героические менты штурмуют банк, разгоняют злодеев, но один из освободителей нечаянно стреляет в женщину, которая красиво умирает на руках не успевшего отлюбить ее мужчины. Для Франции, возможно, обычная история, но для нас…

Но, как говорится, лицензионному продукту в зубы не смотрят. Такая, в общем, криминальная драма, в которую каким-то образом необходимо засунуть рекламу стирального порошка, таблеток для повышения потенции, тренажера для пресса и сухого корма для хомяков. Причем не просто показать их в кадре, но и обыграть в сюжете. Единственным ноу-хау продюсеров были закадровые стоны. Примерно как закадровый смех.

Автор усилил сценарий еще парой покойников, банковскому служащему разбил голову, а влюбленному мужчине для большего драматизма прострелил коленку.

После перерыва «на чат» ему оставалось доделать последнюю сцену, в которой мент нечаянно прикончит женщину, и отправить материал режиссеру.

Но тут вмешался Основатель.

И предложил иной сценарий.

…Аркадий сходил на кухню, глотнул воды, вернулся за компьютер, но вдруг замер, словно на стоп-кадре. Между платяным шкафом и рабочим столом появилась дверь. Самая настоящая деревянная дверь. С наличниками и золотистой ручкой. Причем вела она не к соседям, а… на улицу. Прямо с третьего этажа!

Он громко икнул, затем бросился к окну, открыл его и, перегнувшись через карниз, выглянул наружу. С внешней стороны ничего особенного. Стена и стена. Сверкнула молния, порыв ветра едва не опрокинул его с карниза. Грозовой фронт.

Захлопнув окно и задернув штору, он осторожно подошел к двери и взялся за ручку. Током не ударило. Ручка не двигалась.

Погладил рукой деревянную обшивку. Перекрестился, хотя в Бога не верил.

Схватил бутылку, залпом выпил до дна остаток коньяка. И только потом понял, что погорячился с алкоголем.

…Неужели «белочка»? ! Сколько он работает над «Огнем»? Пятый месяц. Последние три – с употреблением. Почти каждую ночь… Растянутый запой. Да еще сюжеты полоумные. Тут не только двери начнут мерещиться! Всё, дописался!

И еще сцену доделывать! Да какая, к черту, сцена! Тут у нас посерьезней сюжетец!

Он попытался сосредоточиться, вспомнить, что читал о белой горячке. Какие у нее симптомы, кроме галлюцинаций? Сколько надо выпить, чтобы она наступила? Вспомнил, что она случается, когда резко бросаешь бухать.

Аркадий ущипнул себя за руку, почувствовал боль. Значит, не всё потеряно. Взглянул на текст. Буковки, конечно, слегка прыгали, но реплику героя он прочитал и смысл уловил. Если бы он находился в горячке, вряд ли бы понял.

Спокойно! Надо позвать кого-нибудь и спросить, видит ли он дверь? Вместе с ума не сходят!

Кого? Соседей!

Он быстро сменил треники на джинсы, натянул поверх майки футболку. Через минуту позвонил в квартиру напротив, но, увы, никто не открыл. Скорее всего сосед умотал на дачу. На всё лето.

Спустился на второй этаж, повторил попытку. Но хозяйка, старушенция, держащая семь вонючих кошек, категорически заявила, что двери ночью не откроет. Опасается, мол, вооруженного разбоя.

– Да даже если и сосед? ! Иные соседи хуже фашистов! Утром открою! Не мешайте спать!

В следующей квартире долго узнавали, что хочет Аркадий:

– Какая еще дверь? Выпили, так сидите дома и не морочьте людям голову.

Он вернулся ни с чем. Дверь не исчезла. А может, это парейдолический эффект? Когда на стенах, например, вырастают цветы или появляются картины. Или зимой видишь лето. Случается от переутомления…

Нужен свидетель! Если скажет, что никакой двери нет, значит, можно смело и уверенно вызывать психиатрическую бригаду. Укол галоперидола, и всё пройдет.

Аркадий вернулся в комнату, еще раз выглянул в окно. Никого… Да если б кто и шел, как его заманить в квартиру? «Не хотите ли приятно провести время? Не бойтесь, я не маньяк, просто херня всякая мерещится».

Клуб! «Убежище»! Можно познакомиться с кем-нибудь и пригласить! Да! Это выход!

Он вытащил из шкафа черный вельветовый пиджак с потертыми локтями, надел ботинки. Захлопнул дверь и слетел вниз.

На рамке его обыскали, ничего запрещенного не нашли, но пропускать не хотели, дескать, дресс-код не подходит. Аркадий показал наличность, после чего охрана посторонилась. Коньяк на ночном прохладном воздухе частично выветрился, реальность он воспринимал более-менее адекватно.

В дальнем углу он обнаружил свободный столик-грибок и сразу плюхнулся на стул. Наверное, он выглядел не очень современно, хотя, говорят, вельвет снова вошел в моду.

«Надо же, из бомбоубежища клуб сделали… Или это тоже парейдолический эффект? Блин, а музыку нельзя потише сделать? Хоть на пару минут! Мне ж познакомиться надо».