Баба-Яга В Ведовской Академии Или Кощеева Богатыристика - Витамина Мятная

– Так, а ты, мелкая, – обратился чудо-юдо богатырь к самой младшей из нашей группы, – схватила метелку и дунула на ту сторону озера предупреждать преподов.

– А вы, девицы-красавицы, готовьтесь, сейчас будем нашего товарища у морской нечисти отбивать. Только вперед не лезьте, позади стойте.

Перепуганные предстоящей несанкционированной битвой адептки, что в страхе держались кто за метлы, кто за ткань своего фартука, облегченно выдохнули и расслабились. И непонятно было, чего они больше боялись – гнева начальства или сражения.

– Как бы не хотелось мочить под… – запнулась белобрысая, и я поняла, что она хотела сказать: подштанники. – Короче, по-всякому лезть в воду придется. Так что мы готовы! – закончила фразу тощая девица эльфийской наружности. Я про себя подумала, что такой «доске» нечего волноваться – на воде не утонет. Но это во мне говорила ехидная бабаягская часть, на самом же деле я впечатлялась девициной отвагой, остальных же адепток, несмотря на заверения зверотыря, что герои сами справятся, колотила мелкая дрожь.

Каждый из богатырей выбрал по склянке с пояса и залпом выпил. То, что отправил в себя связанный со мной чудо-юдо рыцарь в костяном шлеме и реберном нагруднике, не понравилось мне с первого взгляда. Потому что в пробирке плавали черви.

Еще больше я запаниковала, когда на моих запястьях засветились узоры. Нет, я была в курсе, что нас с бледноволосым насильно повязали, склерозом не страдаю, но я даже не догадывалась, что связь была гораздо глубже, чем я надеялась. Зелье, изменявшее тело богатыря, меняло и мое, позволяя мне дышать под водой. Вот так, то, что влияло на него, отражалось и на мне – и наоборот.

Остальные рыцари только охали и крякали изменяясь. Богатыря же выгнуло дугой, и он заревел, словно лев в саванне.

Мощное зелье, аж меня проняло. Запястья горели огнем, а я начинала задыхаться на свежем воздухе.

Девицы также сменили способ дыхания, каждая в зависимости от зелья, принятого на грудь богатырем.

Некоторые из адепток, покопавшись в бездонных карманах фартука, одаривали своих защитников собственноручно сваренными зельями. Там были почти все виды декоктов, способных помочь в бою, от ночного зрения до удвоения силы.

Первая мысль: сварить йаду и освободиться от связи. Но вспомнив, насколько она крепка, и освежив в памяти непрошибаемую тушу зверолюда, я поняла, что скорее сама концы отдам, чем завалю навязанного мне спутника, такому любая отрава только легкое несварение учинит и не более, а я загнуться успею.

Зелья действовали, и мы начинали некомфортно чувствовать себя в воздушной атмосфере; вода, омывавшая бережок, так и манила.

Я приготовилась раздеться и прыгнуть в воду со всеми. Но адептки вместо того, чтобы аккуратно одежду снять и на бережку положить, дружно полезли в воду одетые. Богатыри тоже не собирались расставаться со шлемами, нагрудниками и прочей экипировкой. Эка предосторожность против обычной русалки, пусть и морской. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за всеми.

Стоило погрузиться с макушкой, как платье тут же облепило тело и тяжелым грузом потянуло ко дну. Посовещавшись, ибо зелья позволяли говорить под водой, мы рассредоточились по дну чертова озера и дружно двинули на поиски приключений.

?

Я всегда знала, что на меня наложили порчу излишней удачей. Русалку и ее жертву удалось отыскать именно мне, причем без особых усилий. Свалившись в подводный овраг, к взаимной радости мы нашли друг друга.

Русалка оторвалась от шеи прибалдевшего богатыря и зашипела. С губ хищницы срывались крупные капли крови и уплывали, уносимые течением.

– Ты что же это здесь творишь такое? – воскликнула я, одним своим донельзя возмущенным тоном голоса останавливая чешуйчатую девицу, припавшую к раздетому и обмотанному водорослями богатырю. А примотало его прилично.

– Богатырс-с-ского мясца поес-с-сть хотела, да и размножатьс-с-ся нам как-то надо. – Ундина улыбнулась настолько зубастой лыбой, что у меня по коже туда-сюда несколько раз промаршировали препротивные мурашки. Зубы были больше похожи на острые иголки, чем на звериные клыки, и вся эта радостная улыбочка была перемазана красным.

Узрев такую неописуемую радость при виде самостоятельно пришедшей в перепончатые ладони жертвы, я невольно сделала пару шагов назад.

Со мной только сковорода и никого более! Метелка на поверхности осталась, а ежки с героями разбрелись кто куда вдоль берега, по кустам ползают, будто раки, да так, что и не найдешь их там. Одну меня угораздило на глубину полезть…

А русалка, напружинив свой полосатый, что у твоей акулы, хвост, приготовилась подзакусить мной. Видя, как хищница, покачиваясь на хвосте, примеривается к броску, я невольно дернула плечом, сбрасывая красный витой шнур, что держал сковородку за спиной, и встала в боевую стойку. Чугун обескуражил нечисть и заставил ундину быть более осмотрительной, а меня – лихорадочно начать соображать, как убраться отсюда подобру-поздорову.