Баба-Яга В Ведовской Академии Или Кощеева Богатыристика - Витамина Мятная

Ага, щаз! Я метнулась к окну и затрясла решетку с истеричными воплями:

– Коще-э-э-э-ей! Спаси-и-и-и-и! – От ультразвука треснули стекла, а вот железо не поддалось. Как выбраться, как убежать? Вся моя сила у злодея осталась!

– Вот глупая, – с какой-то брезгливостью бросила веректрисса. – Неужели не понимаешь – не пара он тебе! Есть претенденты на руку Яги и получше. Ты поучись в академии, оглядись вокруг. – В мое поле зрения как-то случайно попали помятые золотые витязи, заиграли мускулами, и тик глазной у каждого случился. Один левым глазом лупает, а другой – правым. – Глядишь, и забудешь своего Кощея. Злодей не пара Бабе Яге. Силу выпьет, надругается, обманет и бросит. Любой девице Яге от такого охальника сплошной позор и бесчестие, тут защитник нужен – богатырь! А у нас их – как орехов в лесу – видимо-невидимо, сложную науку богатыристику проходят. Сплошь князья-царевичи да купеческие и боярские наследники, даже заморские рыцари имеются. К концу обучения и не вспомнишь о своем злыдне.

– Да что я, на ярмарке женихов, что ли? – разозлилась я.

– Можно и так сказать… – мурлыкнула веректрисса, довольная, что я быстро уловила суть дела. А я язык с досады прикусила. Не объяснять же заморской воображале, что я просто так, наобум ляпнула.

– В любом случае из тридевятого царства тридесятого государства тебе без бабаягской науки не убежать. Курс пройдешь – и катись на все четыре стороны! Хоть под венец, хоть в свою изнанку!

Обнадежила!

?

От веректриссы меня унесли те же красны молодцы, что регенерировали со страшной силой. Приподняли меня под белы рученьки, прямо под одобрительным взглядом Василисы Премудрой, развернули и унесли. Не забыв мой багаж.

По дороге каждый присосался к губам, что твоя пиявка, да предложение богатырей нарожать повторил. Причем как по отдельности от каждого, так и от обоих братьев разом! Мне только болтать ногами и отплевываться оставалось!

В светелку занесли, аккуратно на пол уложили, с особым пиететом, между прочим. Бревна рядом швырнули и ушли поганцы, дверью хлопнув, только замок с той стороны взвизгнул.

В кучке бревен я опознала свой домик, который, стоило исчезнуть опасности, мигом собрался в изначальный вид. Вот и все мои вещи.

Ни шапки-незримки, ни наливного яблочка со спутниковой тарелочкой, ни меча-кладенца с собой ироды не прихватили, опознав в них не девичьи, а богатырские вещи.

И осталась я одна-одинешенька в чужом царстве-государстве, пленная и безоружная. Вдали от любимого.

Поэтому мне только и оставалась хлопнуться об пол и зареветь навзрыд.

Я так и поступила, только местом своей безутешной печали выбрала крылечко бабаягского домика.

Не было рядом со мной никого родного, и Кощей, самый близкий мой злодей, далеко. Свидимся ли мы еще? Отыщет ли он меня?

Разбередив сомнениями душу, я зарыдала еще громче и безутешнее. А когда слезы кончились, появилась надежда.

Кощей – это не какой-нибудь там мелкий темный князек, он первый злодей изнанки, хоть и бывший. А упорство и целеустремленность вкупе с изобретательностью так скоро никуда не денутся, темное мастерство не пропьешь, как говорится. Он и отыщет, и найдет, и из-под земли достанет. Костьми ляжет, а меня не бросит. Надо только дождаться, когда он за мной придет.

Успокоив себя такими мыслями, я уже с улыбкой на губах вспоминала любимые черты того, с кем меня связала сама судьба. Кощей меня найдет и придет за мной. Злодей – это тот, на кого всегда можно положиться. Но, как говорится, на злодея надейся, а сама, Яга, не оплошай!

– У-у! Прихвостни пернатые! – погрозила я в темноту. – Встречу этих Финистов, самолично налысо ощиплю, буду медленно, но верно выщипывать по одному перышку! За все мне заплатят – и за гнусный обман, и за то, что от мужа меня украли! Вспомнила, как все обернулось, и опять слезы брызнули из глаз.

Нарыдавшись в темноте вволю, я на четвереньках заползла в свою избушку, которая была не больше собачьей конуры, свернулась клубком прямо на дощатом полу и, всхлипывая, уснула. Спать в собственном домике, хоть и крохотном, мне казалось безопаснее, чем в неизвестной комнате, полной непроглядной тьмы.

Едва забрезжил свет, я вышла из своего домика и с любопытством подошла к окну, чтобы узнать, где я.

Выглянула сквозь решетку наружу и остолбенела. Вокруг была выжженная земля серого оттенка. Можно сказать, пепельная пустыня. Ни клочка зелени, ни лесочка, ни речки, только камни мшистого цвета и все оттенки тоски и уныния.

– Эт что еще за гнусь такая? – не удержавшись, вслух воскликнула я. Потому что была готова увидеть все что угодно, но не представшее передо мной безжизненное безобразие.

– Черно Быль, – раздалось рядом. – Гиблое и крайне опасное место, полное нечисти и нежити.

– АХ! – воскликнула я оборачиваясь. На подоконнике стоял старый знакомый. – Вот молодец, не бросил свою Ягу! – закричала я, хватая лысого ежика и прижимая его к себе. Колобок, он же вечно прикидывающийся хлебушком ежик, мой главный советник по изнанке, наслаждался заслуженными ласками, самодовольно подставляя еще не целованные бочка и мордочку. – То-то мне ночью казалось, что колется! Ни вещей волшебных, ни книги заклинаний, ничего не осталось, хотя бы ты у меня есть, а значит, не пропаду!

– Не грусти, Яддушка! Придет он за тобой, только жди! А время это проверкой вашей любви будет! – утешал самый верный друг на свете. – Мы ведь Кощея с тобой оба хорошо знаем. Вредный он злодей, что ему принадлежит – другим ни за что не отдаст, удавится, но свое взад воротит. Исключительно из вредности своей злодейской натуры. Не получат тебя местные богатыри! Не реви! А я пока твоим верным рыцарем буду, без страха и упрека! – воскликнул ежик, вынимая единственную иголку.

– Ну кто там еще вопит? Мало того, что ночью спать мешали, так еще рано будят! – послышался недовольный хор голосов. Внезапно я очутилась в окружении незнакомых девиц.

Свет в оконце разгорался все сильнее, освещая горницу, в которой по углам стояли сундуки да полати. На печках и царских лавках спали девицы, рядом стояли сундуки да избушки мал мала меньше. У каждой девицы – своего фасона и архитектуры. Были здесь и вытянутые, как колокольни, часовни на полозьях, и каменные хоромы на четырех козлиных ногах, короче, всего много было. И все дома недовольно поскрипывали, как и их хозяйки.