Берег Живых. Выбор богов. Книга первая - Анна Сешт

Ни один союз не стоил жизни её золотоглазой надежды, её прекрасного сына, в котором воплотилось больше, чем она смела мечтать. Никого и никогда, даже самих Богов, Амахисат не любила сильнее. Он был самим совершенством, идеальным воплощением золотой крови Эмхет. Иногда ей даже не верилось, что форма его вышла из её чрева.

Легенды, высеченные на стенах храмов, говорили о том, как дыхание Богов входило в Императора и царицу, когда они зачинали наследника трона… Амахисат не сомневалась, что в ходе ритуала, когда был зачат Ренэф, с ней было дыхание Богов. Боги отвернулись от неё, когда пришёл черёд воплотиться душе Анирет, хотя сколько надежд она возлагала на тот час, когда семя Владыки впервые расцвело в ней, питаемое всей силой её жизни! Разочарование… Слабая, несуразная, готовая потакать всем, вечно ищущая то чужой поддержки, то саму себя – пусть бы её и не было вовсе… Бесконечно пытающаяся заслужить любовь и одобрение, Анирет вызывала у Амахисат отторжение тем больше, чем больше походила на неё саму. Какая насмешка – это сходство! Анирет была её тенью, бледным подобием, вечным напоминанием о том, как сама она пыталась когда-то заслужить любовь Владыки. Слабое порождение всей той страсти и неистовой мечты, которую царица вложила в её рождение… и той невозможной безответной любви, которой она была проклята в первые годы этого союза. Подпав под очарование энергий Золотой, под немыслимое притяжение их общих ритуалов, когда-то царица мечтала превзойти, затмить в сердце Владыки ту, тень которой неизменно витала в этом дворце и над всей её жизнью. Как хотела она принести Секенэфу радость и подарить желанное дитя! Но это дитя оказалось ему нужно не больше, чем ей самой. Анирет росла. Она была красива и умна, но всегда недостаточно… Она была далека от совершенства настолько, что царице было больно видеть её – тем больнее, чем сильнее Анирет пыталась угождать ей и завоёвывать её одобрение. Слишком, слишком это напоминало о тех годах, которыми Амахисат далеко не во всём гордилась, хотя в те же годы она завоевала любовь и уважение своего народа – уже не как влиятельная вельможная дама, дочь одного из самых могущественных родов Таур-Дуат, но как царица, мать и Владычица этой земли.

После рождения Анирет Амахисат боялась, что Секенэф не придёт в её покои больше и не призовёт её, кроме как в Ритуал Разлива. А когда она возносила молитвы в семейном святилище или в храмах, она всерьёз боялась, что Боги отвернулись от неё, и больше детей ей подарено не будет. Сколько всего она передумала тогда… Ведь был ещё тот, самый первый, негаданный, про? клятый раз, когда из её чрева вышло создание, места которому на земле быть не могло. Но проклято или нет, а создание это было могучим, вобрав в себя Силу крови обоих своих родителей. И не раз царица со страхом думала, что дать форму совершеннее, чем её собственная бледная копия, она уже не способна, что воспитанник Безумной Серкат уже вобрал в себя всё самое лучшее, что она только могла дать родившейся от её тела душе…

Но Боги улыбнулись ей вновь, когда даровали Ренэфа. Ренэф был всем тем, о чём Амахисат только могла мечтать. Да, его непокорному пламени ещё предстояло разгореться и явить себя всем. И, как и всякий драгоценный камень, он нуждался в тщательной огранке… Но наблюдая за тем, как он рос, как раскрывался его потенциал, царица не сомневалась ни на миг: он станет живой легендой и займёт достойное его место в вечности.

Боги, как же медленно текло время! Да и поздний гость её, о прибытии которого ей доложили, отчего-то задерживался. Царица устало опустила лицо в ладони.

«Где ты, мой светоч? Покинул ли Леддну? .. Как же долго ты был вдали от моих рук…»

Не зря, ох не зря сердце не давало ей покоя, изводилось, предчувствуя опасность. Анирет проходила обучение далеко на юге, готовилась стать советницей будущему Владыке. Но будь воля Амахисат – с какой радостью она поменяла бы своих детей местами! С какой радостью она принесла бы в жертву дочь, только бы сыну не угрожала опасность! Поймав себя на этой мысли, царица могла бы испугаться. Она взяла зеркало, украшенное изображением Золотой Хэру-Хаэйат на рукояти – один из древнейших оберегов женской красоты. В полированной бронзовой поверхности отразилось знакомое неизменно красивое лицо.

Амахисат холодно усмехнулась своему отражению. Она знала себя и знала, на что была способна. Она не устыдилась и не убоялась своей мысли. Анирет могла стать лишь полезным ресурсом – в конце концов, должна же она хоть как-то оправдать своё великое наследие, кровь и дух обоих родов. А Ренэф… Ренэф был для неё всем.

«Ты вернёшься, мой прекрасный дар свыше… Никто не посмеет забрать тебя у меня и у нашей земли – уж я об этом позабочусь», – уверено подумала Амахисат, откладывая зеркало.

Она не вздрогнула, когда вернувшаяся служанка учтиво сообщила о прибытии гостя, только развернула своё плетёное кресло от стола, чтобы видеть его. Второе такое же кресло стояло рядом.

Вельможа вошёл в кабинет царицы один, без телохранителей или слуг, и поклонился с полагающимся высокому положению хозяйки почтением. Ему уже сложно было двигаться, и наверняка к дверям покоев его принесли в небольшом паланкине, но вошёл сюда он уже сам. Каждое его движение было выверено, отточено долгими годами придворной жизни, и даже бремя лет не могло изменить этого. Всё тот же гордый разворот плеч, спокойная уверенность на испещрённом морщинами лице, проницательный взгляд серо-стальных глаз – таких же, как у Владычицы, разве что чуть потускневших на склоне жизни.

– Приветствую тебя, госпожа моя царица, и да продлят Боги твои годы, – тихо произнёс Раур, глава вельможного рода Шепсаит, и нежно улыбнулся своей дочери.

Амахисат поднялась ему навстречу и взяла его руки в свои, ласково сжала, с сожалением отмечая про себя, что силы в этих сухих крепких ладонях становится всё меньше с каждым годом. Она сама подвела отца к креслу и помогла сесть, чуть помедлила, позволив себе ещё на несколько мгновений удержать его руки, потом села напротив. Наедине она могла позволить себе проявление чувств, но всё же не слишком. Старик не любил напоминаний о своём угасании.

– А тебя, я вижу, Боги по-прежнему благословляют здоровьем и силой, и ясностью разума, – с улыбкой отметила она. – Я рада, что ты всё ещё не ушёл на покой.