Чертово дело - Лада Кутузова

Ученые связывали благополучность района с отсутствием в нем переходников и сущностей высокого класса. И это было логично: заражение сущностями вызывало всплеск преступности и заболеваемости. Но проще все списывать на экологию, плохое воспитание, сдвиги в психике и прочие понятные обстоятельства, чем копнуть поглубже, чтобы убрать причину.

– Я сюда в двухтысячном году переехал, – поделился Иваныч, – Марьино уже обжито было, а на Братиславской сплошные стройки. Пока до метро дойдешь, весь в грязи изгваздаешься. Так мы приноровились пакеты на ноги повязывать: дошел до метро и выбросил.

Николай слушал воспоминания Иваныча вполуха. Он сам переехал в Люблино три года назад: после смерти родителей отца осталась квартира. Слышал про поля аэрации, про относительную близость Капотни с ее Факелом – многие москвичи потому не горели желанием переезжать в Марьино. Был в курсе про Братиславу, город-побратим, в честь которого назвали станцию метро и одноименную улицу.

В шесть вечера дежурство закончилось, и Николай заглянул в отдел. Женечка уже убежала домой, Михаил взял отгул, Денис отправился делать замеры в соседний район – попросили коллеги. В офисе остался шеф, да Сэм потел над отчетом. Шеф коротко взглянул на Николая и произнес: «Можете идти», но тут зазвонил городской телефон, и шеф потянулся за трубкой. Николай внутренне застонал: ну зачем? ! Ведь уже пять минут седьмого! Рабочее время истекло.

«Хорошо, – сказал шеф, – кого-нибудь направлю».

Он положил трубку и объявил:

– Улица Перерва, дом рядом с торговым центром возле метро Братиславская. Сообщили о фантоме.

– Я не могу, Виктор Иванович, – первым среагировал Сэм. – Обещал жене, что отпущу вечером на день рождения подруги. Она мне не простит, если задержусь.

– А ты? – спросил шеф у Николая. – Или дежурным направим?

Николай пожал плечами: это недалеко от дома, по пути. Так и быть, заглянет.

В здании, откуда поступил вызов, находилась аптека. Николай зашел и туда: нужно пополнить лекарства, а то все время из головы вылетает. Он отстоял очередь и купил необходимое: от головы и задницы, благо больше и не требовалось. Затем позвонил в домофон и поднялся на двенадцатый этаж. Дверь открыла молодая симпатичная женщина: стройная блондинка с короткой стрижкой.

– Проходите, – она пригласила его на кухню.

Там уже находился ее супруг: такой же высокий и худощавый.

– Сергей, – представился мужчина и протянул руку.

Кухня была выдержана в спартанском стиле: ни одной лишней детали, даже ручек на дверцах кухонного гарнитура не имелось. На столе стояла начатый вискарь, рядом притулилась коробка пиццы.

– Дети у себя в комнате, – сообщила женщина, – телевизор смотрят. Можем говорить.

Катя, как звали женщину, после работы ехала в метро.

– Стою, никого не трогаю, музыку слушаю, – сообщила она. – Час пик, народа полно, в общем, как обычно.

Николай включил на планшете диктофон.

– И вдруг вижу отца. Не его самого. А на окне появляется лицо и увеличивается в размерах. Представляете: вагон метро, мы в тоннеле едем, а на стекле будто кино показывают.

Катя налила виски в стопку и залпом выпила.

– У меня наушник из уха выпал, а отец смотрит и ухмыляется. «Что, – говорит. – Дергаешься? А я уже все, отдергался». И исчез.

Она замолчала, Николай видел, с каким усилием ей приходится сдерживаться.

– У меня прямо в вагоне истерика началась, слезы градом. Я на улицу, трясусь вся. И тут звонок: отец умер, – она крепко сжала губы, что не разреветься.

Сергей плеснул ей еще виски, предложил и Николаю, но тот отказался – на работе он не пил.

– Какие у вас были отношения с отцом?

Катя пожала плечами:

– Сложные. Он бросил нас с матерью в девяностые, когда на него бандиты наехали. Сам ноги сделал, а нас двое суток в квартире взаперти держали, угрожали. Мне семь лет тогда было, долго потом кошмары снились.

Николай сделал для себя пометку: сильная эмоциональная подвязка.

– А потом?

– Потом они с матерью развелись. Отец занимался бизнесом, встречался с разными женщинами, но женился только недавно и очень быстро после знакомства.

– И как она? – осторожно поинтересовался Николай.

– Они в одной компании бухали, – прямо ответила Катя. – Мне это не нравилось, но меня никто не спрашивал.

Появление фантома могло быть связано с криминальным характером смерти тела. В такие моменты происходит сильный выплеск энергии. Но вряд ли это имеет отношение к бизнесу: из сказанного Катей следовало, что умерший часто прикладывался к бутылке. А значит, бизнеса могло уже и не быть.

– Я сообщу в полицию о сопутствующих обстоятельствах смерти вашего отца, – сообщил Николай. – А сейчас замерю уровень паранормальной активности.

Катя и Сергей не возражали, и он достал из сумки портативный уловитель, похожий на пульт от радиоуправляемой машинки – микро-Уленьку. Лампочка горела зеленым, показывая допустимый уровень, – чисто. Сестренки-погодки с любопытством наблюдали за ним. На их месте Николай бы не удержался от расспросов, но девочки лишь молча провожали его глазами. Николай восхитился их выдержкой: вот это сила воли, он бы так не смог!

– Если что еще будет, звоните, – Николай записал на листе свой номер телефона. – А вам, Катерина, лучше показаться в нашей поликлинике: проверят вас на счет привязок к умершему. Если что обнаружат, пройдете курс снятия.

Он протянул ведомственный бланк.

– Лучше не тянуть с визитом. Неупокоенный, шарахающийся рядом с живыми, ничего хорошего не принесет. Он жрать захочет, и жрать будет близких. Не в прямом смысле, – поспешил успокоить Катю Николай, заметив, как побелело ее лицо, – в смысле энергетики.

– Я понимаю, – Катя взяла бланк двумя пальцами. – Завтра приду.

Фантом повел себя странно. Не явился, чтобы прямо заявить: «В моей смерти прошу винить жену, подсунувшую паленую водку». И не прощения у дочери просить, а было за что, а словно желая доказать в очередной раз, что он всех сделал. Похоже, говнистый мужик был при жизни, но бабы таких любят. Николай, взявший было курс домой, свернул в сквер. Именно рядом с этим сквером, ближе к дороге, и располагалось здание, где он преследовал проводника.