Циклоп и нимфа - Татьяна Степанова

– Там бывших не бывает. Государственные секреты, – ответил Мамонтов. – Кто-то решил, что он не нужен.

– Обстоятельства происшедшего несколько иные, – возразил Скворцов. – Мы яд нашли. Яд находился у них в доме. Это не привнесенная кем-то субстанция. Это было там у них. И еще – никого чужих. У него камеры по периметру ограды, я все тщательно сам просмотрел. Ни сбоев, ни отключений. В поместье никто не проникал. Когда все это произошло, там находились только свои. Его родственница, его сын с женой, его обслуга, приживалы и гость. И народа немного. И все эти люди – они не случайные. Он их знал много лет. И со всеми был в хороших отношениях.

– От нас-то что тебе нужно, Денис Петрович? – спросил Мамонтов.

– Я хочу, чтобы вы поработали под прикрытием. В прессу о том, что мы нашли яд и обнаружили признаки отравления у Псалтырникова, информация, к счастью, не утекла. Все прошло как скоропостижная смерть. И ажиотажа эта новость не вызвала. Его похоронили на Троекуровском кладбище. А вчера… вчера я ездил с экспертами-химиками на эксгумацию тела.

– На эксгумацию? – удивилась Катя. – Поэтому вы задержались?

– Поэтому. Возникли некие новые обстоятельства после повторной химико-биологической экспертизы образцов его внутренних тканей. И экспертам потребовалась эксгумация тела.

– И что они обнаружили?

– Пока идут исследования. Это будет ясно через несколько дней.

– Что за яд?

– Арсенит натрия.

– Никогда о таком не слышала.

– Я тоже, – Скворцов кивнул, снял очки-пенсне. – Как мне сказал эксперт, неорганическое соединение, соль щелочного металла натрия и мышьяковой кислоты.

– Мышьяк?

– Не совсем. Это бесцветные кристаллы, которые хорошо растворяются в любой жидкости, в воде и образуют ядовитый кристаллогидрат.

– И все это находилось в доме Псалтырникова?

– Да. На его конюшне. Препарат называется «Мышьяковокислый ортонатрий», – Скворцов сверился с какими-то записями в блокноте. – Это ветеринарный препарат, применяемый для наружной обработки животных. У Псалтырникова в Барвихе имелась большая конюшня. Его лошади брали призы на скачках. Но все в прошлом. Все это распродано. Осталось две лошади для прогулок. И обе запаршивели. Так мне сказали во время обыска – там у них все официально. Этот ортонатрий был приобретен в ветклинике по рецепту от ветеринара сотрудником, который занимается конюшней. Он клещей этим средством уничтожал, когда коней обтирал. И этот самый ортонатрий найден в тканях почек Псалтырникова.

– А это не мог быть несчастный случай? – спросила Катя. – А то ведь люди средство для очистки труб по ошибке пьют.

– Нет, они знали, что это яд, и хранили его как яд. Хотя в конюшне ничего на замок не запиралось. Каждый из находившихся в поместье мог иметь к этому веществу доступ. И сам Псалтырников мог иметь.

– И все же, что нужно от нас? Какая работа под прикрытием имеется в виду? – спросил Мамонтов, слушавший все это очень внимательно.

– Вы оба по прошлому делу работали таким образом. Тогда, насколько я знаю, вы покупали информацию у инсайдеров. А у нас дело об отравлении. Внутрисемейное дело. И все фактически инсайдеры. Мы, полиция, чисто полицейскими нашими обычными методами это дело не раскроем. И прослушку ставить бессмысленно – о таких вещах никто вслух не говорит. Полицейским вообще никто ничего не скажет. Но, возможно, что-то расскажут другим.

– Кому? – Мамонтов глянул на Катю.

– Когда деньги большие на кону. Страховка, которая, заметьте, фигурирует в завещании. Представителям страхового фонда.

– Какого страхового фонда?

Скворцов открыл папку с документами.

– «Ассошиэйтед лимитед» – швейцарский страховой фонд со штаб-квартирой в Сингапуре. Сразу после похорон Псалтырникова нам пришел официальный запрос из фонда – они имеют здесь в Москве свои отделения – о причине смерти. Псалтырников три года назад застраховал себя в этом фонде на пять миллионов долларов с указанием имени наследника – это его сын. Сумма по сравнению с общим его состоянием небольшая. Но эти швейцарские китайцы из Сингапура деньгами разбрасываться не привыкли. Они просят официальное подтверждение у полиции, что это был не суицид. Я им ответил по телефону, что пока мы такого подтверждения дать не можем. Они сказали, что, возможно, это мошенничество и фонд обязан провести собственное расследование с привлечением частных структур.

– То есть как мошенничество? Он же умер, – удивился Клавдий Мамонтов. – Или они сомневаются, что это его труп?

– Они не сомневаются, Псалтырникова официально опознали. Но по правилам страховки самоубийство клиента отнесено к рангу мошеннической схемы с целью передачи денег страховки наследнику. Поэтому они настаивают на собственном независимом расследовании всех обстоятельств происшедшего. Я им сказал, что Псалтырников был чиновником высокого ранга и к такому расследованию никто не позволит привлекать каких-то частников с улицы. Они согласились, предложили мне проконсультировать их в этом вопросе. Я сказал, что есть проверенные сотрудники, лицензированные, опытные, которых я могу рекомендовать. Наши интересы – полиции и фонда – совпадают полностью. И мы, и они хотим установить истину, как все было на самом деле. Поэтому они согласились принять нашу помощь. А я посчитал, что лучших кандидатур на роль детективов страхового фонда, чем вы, мне не найти. Вы ну совсем не похожи на полицейских. Считайте это за комплимент. Ни внешне, ни по состоянию ума. Ты вон, Мамонт, такие речи анархические толкаешь порой, – Скворцов усмехнулся, – что так и тянет кинуться проверить, не напихало ли ФСБ жучки здесь, в кабинете. Екатерина – журналист, а они все вольнодумцы. К тому же она английский знает, а здесь часть документов не переведена. И вы уже успешно работали вместе раньше. Это тоже немаловажно. Ну как, согласны?

– Я что-то мало верю в успех этого предприятия, – честно ответила Катя.

– Попытка не пытка. Я согласен, – ответил Мамонтов.

– Даже не веря в успех? – Катя глядела на него строго.

– А что еще остается? А то будет висяк. Нераскрытое дело. Денису Петровичу минус в отчетности.

– Ладно, чтобы не портить отчетность, постараюсь помочь и я, – без энтузиазма согласилась Катя.

– Вот и славно, – Скворцов обрадовался, сверкнув своими очками-пенсне. – Ознакомьтесь с документами фонда. Вот еще на флешке. А это оперативные данные – список всех, кто находился в доме, и наша съемка с похорон.