Новая жизнь Нефертити - Маргарита Ардо

Ещё несколько помпезных комнат, нанизанных друг на друга, как драгоценные камни в ожерелье, и мы оказались в громадной зале с массой шкафов из красного дерева, заполненных книгами, и впечатляющим размерами письменным столом с зелёной мраморной крышкой. Здесь было меньше позолоты, но хрустальная дворцовая люстра и зеркала компенсировали «недостаток» блеска.

– Ждите здесь, – сказала по-французски служанка.

И я осталась одна посреди зала, чувствуя себя лишним экспонатом. Казалось, кто-то что-то перепутал. Честное слово, съёмки клипа современной звезды не ассоциировались у меня с подобными интерьерами, тут подобало скорее Моцарта слушать, а не лёгкие попсовые песенки Финна. Тем не менее, и он сам был тут. Правда, в крыле попроще.

Время тянулось, в трёхметровые окна лил с улицы свет, играя на позолоте и паркетной мозаике на полу. Я переминалась на высоких каблуках и продолжала рассматривать обстановку. Старинная мебель, фрески на потолке. Я задрала голову.

По потолку разлетались от солнца в облаках упитанные гуси в золотых колье. Каждый в своём ромбе, ограниченном потемневшим от времени золотым орнаментом. Снова совпадение? В Древнем Египте гусь считался символом Бога.

Может быть этот особняк украшался страстным египтоманом? Я прикинула возможные даты, закусив губу: что ж, вполне могло совпасть строительство этого дома с наполеоновскими кампаниями в Африке. Тогда это могло быть даже модно…

Любопытство в груди разрослось до размеров пирамид. Я приблизилась к сфинксам у камина и, рассматривая их, попыталась сообразить, какую именно династию те копируют. Взглянула за стеклянную дверцу шкафчика справа и замерла. Да вы шутите!

Там хранились не книги, как на других полках, а цветной барельеф на куске плиты, явно вырубленной из стены. На нём рядом с высокими лотосами, папирусами и типичной для эпохи восемнадцатой династии охотой на уток на Ниле очень реалистично и почти без повреждений были изображены Нефертити и Эхнатон. Никогда прежде таких не видела… Боже! Эту чету ни с кем нельзя спутать, ведь именно в их период правления был дан зелёный свет реалистичности в искусстве.

Рассматривая изображение круглыми глазами, я успела забыть, для чего я здесь. Страсть к Египту вспыхнула с новой силой, в голове посыпались вопросы. Шаги по паркету вернули меня в реальность. Я обернулась.

В зал зашли Дмитрий Макаров, похожий на медведя в Эрмитаже, и представительная, высокая леди средних лет в элегантном платье цвета верблюжьей шерсти, со стильной короткой стрижкой на светлых волосах и едва уловимой, но так отчетливо видимой печатью принадлежности к высшему обществу. Она сказала ему что-то по-французски, он расцвёл.

– Здравствуйте, я Дамира Сабиева, – произнесла я на том же языке, боясь что сейчас моя самопрезентация и закончится.

– Мы заставили вас ждать? – со сдержанным интересом и мягким акцентом произнесла по-русски леди.

– Да.

– Но вы тоже опоздали?

– Да, простите, так вышло.

– Вам нравится мой особняк?

– Да, конечно, он великолепен!

– Вы историк?

– Да.

– И вас заинтересовал барельеф?

– Да.

– Будем вместе работать? – мягко спросила леди.

– Да, – вырвалось у меня неожиданно, но я тут же взяла себя в руки и, несмотря на все мои желания, совесть возобладала, так что я призналась: – Мадам… Господин Макаров пригласил меня, но если честно, я никогда не снималась профессионально. Я не модель и не актриса, и я сказала ему об этом, поэтому не хотелось бы льстить вас тщетной надеждой и отрывать ваше время. Думаю, вам нужен кто-то другой…

– Нет, – ответила она, будто поставила точку, и подошла ко мне с таким интересом в глазах, с каким, наверное, я рассматривала артефакт только что. – Incroyable [7 - Невероятно (франц. )]! – Она протянула мне узкую, холёную руку. – Я не представилась. Простите эту вольность. Катрин Беттарид, хозяйка этого дома, а также корпорации «Le Monde», продюсер Макса Финна.

Вот как? !

– Очень приятно, – робко пожала я протянутую руку, ощутив её холод и твёрдость и еле сдержавшись, чтобы не присесть в книксене.

Она придержала мою руку второй, словно закрепляя знакомство. И мне стало ещё более неловко.

– И я так же должна предупредить, что я всего на две недели во Франции, у меня короткая виза.

– Это не проблема, – пробасил Макаров. – Мы управимся, а заключительная часть съёмок будет происходить не в Европе.

Я не успела задать вопрос, как мадам Беттарид одарила меня новой мягкой улыбкой:

– Вам же нравится Египет?

– Да, очень, но…

– Вы хотели бы посетить Карнак или Луксор?

Я совершенно растерялась. Боже, хотела ли я увидеть это застывшее в камне чудо? !

– Оба, конечно.

– В Долине Царей вас больше привлекает гробница Тутанхамона или Храм Хатхор?

– Тут сложно выбирать… – пробормотала я, сбитая с толку.

– Ну значит, выбирать и не надо, – заявил Макаров и взял с письменного стола чёрную папку. – Вот договор, подпишем и дело с концом.

У меня пересохло во рту.

– А что я должна делать? – севшим голосом спросила я.

– Сниматься, конечно!

– Но я не умею… – в голову вернулась способность мыслить. – И каков сценарий? У вас есть сценарий?

– Да, разумеется, – произнесла мадам Беттарид. – Дмитри, пожалуйста.

Тот достал из папки отпечатанные листы и протянул мне, а она сказала:

– Прежде чем ознакомитесь и увидите, что в них всё пристойно и вам нечего бояться, взгляните в зеркало.

Я посмотрела.

– Кого вы видите, мадемуазель Сабиева? – продолжила мадам Беттарид.

– Себя, вас, но зачем? ..

Она приподняла ладонь, останавливая меня, и позвала куда-то в сторону:

– Адель!

В зал вошла та же служанка с бюстом Нефертити в руках. Она чинно прошла к зеркалу перед нами, установила бюст на высокий постамент, развернула лицом к зеркалу. Мадам Беттарид подошла ещё ближе, поманила меня, попросила развернуться. Я подчинилась.

Моё лицо рядом с Нефертити было чем-то похоже.

– А теперь приподнимите, пожалуйста, волосы. И от ушей тоже, – сказала мадам Беттарид, и сама мне помогла в этом и повязала поверх волос над моим лбом золотую ленту. – А так?