Рик Саттор. Мальчик из другой эпохи - Юлия Цыпленкова

– Но мы же не при свидетелях! – воскликнула капитан Ярвинен. – При посторонних я соблюдаю субординацию. Сейчас-то мы одни! Почему я должна молчать, когда переживаю за тебя?

– Потому что уже ничего невозможно изменить, – усталость в голосе Георга стала более заметна. – Нас кинули в очередной виток нашего бесконечного рейда. Мальчик летит с нами, и на Землю прибудет, как мой сын.

– Что? – Елена резво обернулась. – Какой сын? !

– Приемный, – коммандер снова закрылся в броню. – Ты закончила?

Женщина поднялась на ноги и одарила полковника очередным обиженным взглядом.

– Ты мог хотя бы со мной посоветоваться?

– Капитан Ярвинен, вы подготовили переводчик? – проигнорировал ее слова Саттор.

– Георг, прекрати делать вид…

– Капитан Ярвинен, – чеканно и зло произнес коммандер, – я сейчас не в лучшем настроении, чтобы начинать спор – это во-первых. Во-вторых, вы мне не жена, чтобы я советовался с вами по такому вопросу, как усыновление. В-третьих, вы вновь позволили себе обсуждать мои решения. И меня это бесит! – гаркнул полковник, и женщина невольно дернулась в сторону. Саттор выдохнул и протянул руку: – Переводчик. И для меня.

Елена подала ему два наушника-переводчика, демонстративно вытянулась по стойке смирно и отрапортовала:

– Ваше приказание выполнено, коммандер.

– Отлично. – Мужчина забрал наушники и направился к двери, но обернулся на пороге и посмотрел на женщину, едва заметно досадливо покривившись. – У меня появился сын, Лена. Его зовут – Рикьярд. Этого решения я не изменю, прими его, и мы не будем ссориться.

– Я же вам не жена, коммандер, – с легкой плаксивой ноткой ответила капитан, задетая словами Георга.

– Но это не означает, что ты не можешь ею стать.

– Это предложение? – с вызовом спросила женщина.

– Замечание, – уточнил коммандер. – В любом случае, Рик будет носить мою фамилию, и раз я взял над ним опеку, то не брошу лишь потому, что это может не нравиться тебе. Надеюсь, ты всё поймешь правильно и примешь перемены. Мне бы не хотелось ругаться с тобой.

– Я тоже не хочу ругаться, – слабо улыбнулась Елена. – Я постараюсь привыкнуть к тому, что ты теперь отец.

– Отец, – повторил Саттор, усмехнулся и покинул блок лингвистов. Уже шагая по узкому коридору, он снова усмехнулся и пробормотал: – Кем я только не был за свои тридцать восемь лет, а вот отцом еще не доводилось. Попробуем.

С этой мыслью полковник направился к своей каюте, сжимая в кулаке два миниатюрных наушника. Перед дверью Георг Саттор вдруг остановился и с удивлением отметил, что испытывает нерешительность, даже робость. Маленький мальчик, спавший на его койке, вселял в сурового коммандера неуверенность. Нет, он не жалел о своем решении. Саттор не привык идти на попятную, и что такое ответственность, он знал отлично. Никто не мог обвинить полковника в малодушии, но мужчина, душа которого, казалось, давно зачерствела во всех его боевых рейдах, ощутил внезапный трепет перед ребенком. Он предчувствовал его страх и недоверие, понимал, что тот должен чувствовать, проснувшись в непонятном и незнакомом месте после того, как пережил страшную трагедию на родной планете. Георг искал нужные слова, но никак не мог найти их.

Хрупкий малыш с глазами, в которых коммандер увидел невероятную для ребенка боль, крепко ухватил полковника за душу. Саттор даже сам себе не мог сказать, что так потрясло его в синеглазом мальчонке. Но его крики всё еще звучали в ушах закаленного в сражениях, много раз видавшего смерть служаки. Столько отчаяния, столько горя было в голосе ребенка, что мужчина не смог остаться равнодушным. И полковник готов был на многое, чтобы паренек забыл о пережитом ужасе. Георг хотел вытравить из детских глаз то страдание, глубина которого показалась ему бесконечной. Ради этого Саттор мог оказать сопротивление не только своей любовнице и другу, но и самому императору, если понадобится. В конце концов, это их погоня за пиратами привела к уничтожению родной деревни мальчика, и только на них лежит ответственность за судьбу маленького дикаря.

– Черт, словно на суд иду, – усмехнулся мужчина. – Приговорит или помилует?

Тряхнув головой, коммандер решительно открыл дверь и шагнул в каюту. Он посмотрел на койку, но… она оказалась пуста. Взгляд Саттора заметался по каюте, однако мальчика он так нигде и не заметил. Мужчина тихо выругался. Он надеялся, что успеет вернуться до пробуждения маленького танорца…

– Малыш, – Георг постарался придать голосу мягкость.

Мальчик, конечно, не отозвался. Коммандер поджал губы и осмотрелся. Спрятаться ребенку было некуда. Под койкой место было, но Саттор видел, что там пусто. Под столом тоже. И в угол Рик не забился. А выйти из каюты он не мог. Взгляд полковника скользнул на дверь в душевую. Да, если куда и спрятался, то только туда. Больше некуда. Мальчику не сообразить, как открыть дверь шкафа с одеждой.

Георг подошел к душевой, прислушался – там было тихо. Затем послышались шорох, звук воды и детский визг. Саттор приложил ладонь к панели, открывавшей дверь, влетел в душевую и выхватил мальчика из-под струй холодной воды. Тот увидел незнакомое лицо и задергался в попытке вырваться. Все-таки вывернулся из рук полковника и бросился к переборке, прижался к ней и зарычал, выставив перед собой руки со скрюченными пальцами. С маленького дикаря стекала вода, оставляя лужицы на полу. Ребенка заметно трясло от страха.

– Рик… – растерянно произнес коммандер.

Мальчик метнулся к койке, забился под нее, и оттуда донеслись надрывные всхлипы.

– Черт, – выругался Саттор, посмотрел на свои руки и с удивлением обнаружил, что они подрагивают. – Уф.

Он перевел дыхание, осторожно приблизился к своей койке, уселся на пол и заглянул под нее. Попытался улыбнуться, но улыбка вышла растерянной, даже виноватой.

– Привет, – произнес мужчина.

Мальчик тихо выл, не глядя на него. Он сложился пополам, уткнул лицо в ладони и не реагировал на попытки заговорить с ним. Но стоило Саттору протянуть руку и дотронуться до ребенка, как тот закричал и, выкатившись из-под койки, на четвереньках пополз прочь, кажется, даже толком не осознавая происходящего.

– Твою мать, – выругался от бессилия полковник.

Он поднялся на ноги, стремительно нагнал мальчика, перехватил его и уселся на пол, сжав ноги Рика между своих ног. Одной рукой прижал руки к телу, не давая царапать себе лицо, выдохнул и надел на детское ухо наушник. Затем подобрал второй, нацепил себе, что получилось не сразу. Рука всё еще дрожала. Саттор выругался, закрепил, наконец, наушник и спросил: