Ступени на эшафот - Юрий Корчевский

– Понял, исполню.

Парни остановились у столовой Меркулова. Матвей с полицейским подошли. Матвей представился и не успел сказать о задержании для проверки документов, как парни бросились бежать. Один на ходу попытался достать из кармана пиджака оружие. Полицейский выхватил из кобуры оружие, закричал:

– Стой!

И выстрелил в воздух. Парень с оружием сделал остановку, с полуоборота сделал выстрел и промахнулся. Зато полицейский выстрелил в ответ, и парень рухнул. Второй парень остановился. Видимо, выстрел полицейского произвёл впечатление. Матвей подбежал. У лежавшего на тротуаре, на лбу огнестрельная рана, мёртвые глаза смотрят в небо.

– Снайпер, твою мать! – выругался Матвей.

Обыскал второго. Оружие у него тоже было, бельгийского производства «браунинг», но парень им не воспользовался. Матвей приказал полицейскому телефонировать в полицейский участок, нужен околоточный надзиратель, составить протокол, и полицейский врач, засвидетельствовать смерть и увезти на вскрытие.

Матвей же остановил пролётку.

– Садись, – приказал он задержанному. – И не вздумай бежать, застрелю.

По горячим следам в Охранном отделении начал допрос. Арестованный отпирался недолго. И сломали его показания полицейских с указанием на характерную примету – родимое пятно. Он и рассказал, что «Медведь» собирается вернуться в столицу в середине ноября. Сразу был задействован филёрский отряд. Всем раздали фото и описание – рост, телосложение. Филёры дежурили на всех возможных местах появления «Медведя». Они были и на Финляндском вокзале, и на морском вокзале, и на шоссе при въезде в город, ведущем из Финляндии. Понятно, что Соколов мог въехать кружным путём, пароходом до Польши и прибыть на Варшавский вокзал. Филёров, чтобы плотно прикрыть все возможные пути, не хватало.

День проходил за днём, а Соколов не объявлялся. Напряжение нарастало. И вдруг 26 ноября телефонный звонок от филёра.

– Веду объект от Финляндского вокзала.

И тут же повесил трубку. Торопился, боялся упустить означенное лицо. Сразу собрали группу Коновалова для ареста. Ждали лишь сообщения филёра об адресе, куда придёт «Медведь». Звонок последовал через час с четвертью. Филёр сообщил адрес и связь прервалась. Извозчик гнал лошадей служебной пролётки лихо. Четверть часа бешеной гонки и прибыли на адрес, не доехав до него пары домов. Все жандармы группы в гражданской одежде, чтобы не привлекать внимания. В арке дома их ожидал филёр.

– Туточки он, третий подъезд, четвёртый этаж, квартира налево. Номер сказать не могу, не поднимался, со второго этажа усмотрел, туда он входил.

– Чёрный ход есть?

– А то!

– Своим ключом объект дверь открыл или стучал, звонил?

– Стучал, отперли.

Чёрный ход – это плохо. Надо силы распределить. Филёр вовсе не обязан участвовать в задержании, поскольку «Медведь» наверняка имеет оружие и добровольно не сдастся. И неизвестно, сколько человек в квартире и есть ли у них взрывчатка. Желая проложить дорогу, Соколов не остановится перед её применением, запросто может швырнуть бомбу в жандармов. Наскоро посовещались. Надо придумать хитрость, чтобы боевики сами дверь открыли. Тогда всем ворваться туда, а дальше – как повезёт. Матвей предложил идею – кричать «пожар! ». Если постучать в дверь, представиться почтальоном, могут не открыть. Квартира конспиративная и писем и посылок не ждут. А на «пожар» должны среагировать. Рассказывал как-то отец Матвея, Павел, о такой хитрости. Филёра на всякий случай отослали следить за чёрным ходом. Вдруг боевики попытаются скрыться? Матвей пожертвовал своим носовым платком. Ротмистр приготовил зажигалку. Поднялись к двери квартиры на четвёртом этаже. Матвей держал платок, а ротмистр поджёг его. Платок из натурального хлопка, загорелся не сразу, больше тлел, зато едкого дыма давал много. Матвей поднёс платок к замочной скважине, чтобы дым сквозняком тянуло в квартиру. Английских замков с маленькой личинкой ещё не было, а у сувальдных замков, где ключи с большой бородкой, скважина большая, даже подглядывать можно. Прошло несколько минут. Ротмистр, прижавшийся к двери ухом, прошептал:

– Забегали! Один говорит, что печь не топили. По голосам, похоже – трое в квартире.

Выждали ещё несколько минут. От дыма уже на площадке этажа хотелось кашлять, щипало в носу и глазах. Ротмистр прошептал:

– Пора!

Матвей бросил платок, заорал:

– Пожар!

Все трое приготовили оружие. Первой открыли дверь соседи из квартиры напротив. Выглянула женщина. А на площадке дым.

– Горит! У кого горит?

– Да в квартире напротив! Похоже – оттуда дым.

Пожар в доме большое бедствие. Перекрытия деревянные, из брёвен и полы из досок. Дома отопление имели печное, выпал уголёк из печки, не досмотрела хозяйка или прислуга, и пошло полыхать. Пока пожарная команда на повозке доберётся, да и воды в ней всего одна бочка. Пожарный насос с ручным приводом, двое пожарников при усердной работе воду поднимают в рукаве до четвёртого этажа. А в столице и пять этажей не редкость.

Жандармы встали по обе стороны от двери. Послышались шаги, щёлкнула защёлка, дверь распахнулась, выглянул парень. На него сразу набросились ротмистр и прапорщик Самойлов. Зажали рот, дали подсечку, свалили. Матвей ринулся в квартиру. В кухне никого, в комнате двое. Один у окна, на улицу смотрит, второй у стола в центре комнаты в саквояже копается.

– Руки вверх! – скомандовал Матвей.

И боковым зрением уловил движение слева. Стремительно развернулся, а на него бежит мужчина с ножом. Выстрелил почти в упор, увернулся от нападающего мужика, сразу взгляд в комнату. Тот, что у стола стоял, из саквояжа пистолет вытаскивает. Матвею выбора нет, выстрелил в плечо, чтобы обездвижить. Убить нельзя, надо оставить в живых, чтобы допросить. При попадании пули в сустав сразу болевой шок, человек не в состоянии оказать сопротивление.

Глава 3

СТУПЕНИ НА ЭШАФОТ

Подбежал Самойлов. Открывшего дверь парня уже скрутили, связали. Прапорщик обыскал обоих мужчин в комнате. Оба при оружии были, пистолеты изъяли. А в саквояже деньги ещё были, много. Когда пересчитали при понятых – двадцать одна тысяча рублей. Но самое главное – «Медведя» арестовали, он у окна стоял и сопротивления не успел оказать.

Следствие по делу о теракте на даче у Столыпина уже провели. Допросили Соколова, подшили в папку и дело передали в трибунал. Приговор «Медведь» получил ожидаемый, смертный. Слишком много жертв было при взрыве и на снисхождение рассчитывать не приходилось. Повешен был Соколов второго декабря 1906 года, как и его подельники. «Медведь» видел, как вздёрнули его сотоварищей, когда палач накинул петлю ему на шею, закричал.