Именуемый Черным - Андрей Надточий

– Охотник.

– Что теперь со мною будет, охотник?

– Оставлю в каком-нибудь крупном городе.

– Почему не убил?

– Традиции, – ответил Адрен, смачивая нож в воде. Во время разговора он продолжал заниматься шкурой. – Если рахнам не убил, то и я не стану.

– Вот как? Уважаешь традиции?

– Скорее, то, каким был наш дом до всего этого.

– Что? – рассвирепел старший. – Наш? Ублюдок…

Адрен замер. Как он определил? Посмотрев в отражение в воде, он увидел, что его волосы выбились из-под капюшона. Русый оттенок был только на концах, остальные цвета пшена. Он здесь уже две недели и совсем позабыл об этой части маскировки, все же мир природы отличается от города.

– Маги Света уже считают эти земли своими? Мы с парнями вырезали таких идиотов…

– Рот закрой, – Адрен повернулся к собеседнику. – Ты жив благодаря мне.

Лицо мужчины перекосило от злости, заездили скулы, вены на лбу набухли. На вид ему было около сотни лет, витки седины в волосах и взгляд полный опыта прожитых лет. Тем не менее он был вынужден подчиниться требованию юнца, который мог убить его в любую минуту. Уважение к старшим прививают с детства, проблема в том, что многие воспринимают это как должное. Людей судят не по заслугам, а по возрасту. Если он старше, общество запрещает в принципе рассуждать на эту тему, на что Адрен всегда плевал – слишком архаично для бизнеса. Наступила тишина, в которой был только звук скоблящего ножа. Защитные руны вокруг лагеря глушили внешний фон, звуки, запахи, свет и ощущение присутствия. Человек, что пройдет в десяти метрах, не узнает, что здесь лагерь, если не будет специально его искать. Через некоторое время мужчина снова заговорил:

– Только сейчас понял, что мы в нашем лагере. Как ты сюда прошел? Следил за нами?

Адрен продолжал свое занятие. Шкуру нужно приготовить должным образом, качественно, чтобы было не стыдно показать. Что до собеседника, он только отвлекал.

– Охотник… меня зовут Шас и я… прошу тебя объяснить, почему все так. Я хочу знать.

В словах чувствовалась ломка, он преодолевал себя, прося что-то у юнца. Сложно идти против привычек.

– Если я отвечу, ты умолкнешь?

– Даю слово. Я даже заплачу.

– Деньгами из палатки, что под подушкой? Они уже мои, как и все здесь. Почему для тебя это так важно?

– С некоторыми из тех, кого ты убил, я служил много лет. И уволились мы вместе, не хотели продолжать исполнять приказы идиотского мага Тьмы. Пещеру прошел, а мозгов не прибавилось, сумасброд…

– Вон оно что. Ну хорошо, уважаю. Я следил за вами пять дней, изучил ваш лагерь и маршруты. Я знаю все, что вы делали и обсуждали. Изначальный план был украсть шкуру рахнама, пока вы спали, все же я пришел первее. Но потом вы узнали о самке с котятами, и это изменило все. После родов у самок рахнамов отнимаются лапы, две недели они неспособны ходить и охотиться, все делает самец. Две шкуры по цене одной плюс маленькие шкурки – заманчиво, так вы сказали? Вид на грани исчезновения, а вы на котят решили замахнуться? Не знаю, как долго вы служили, но с защитными рунами у вас очень и очень слабо, лагерь как проходной двор. Укради я шкуру, вы бы точно пошли за самкой. Считай, сами себя погубили.

– И все? Ты убил столько людей ради одной животной твари?

– В ней больше благородства, чем в тебе и остальных.

– Ты сам не лучше. Ты же тоже приехал сюда за шкурой рахнама, ты тоже убиваешь их!

– Я беру часть для себя с минимальным ущербом остальному. Я не покушаюсь на беззащитных.

– Ты ничем не лучше…

– Утомил.

Адрен бросил нож в ведро. Шас сразу понял, что произойдет, и попытался отползти. От короткого удара в затылок тело обмякло. Тащить в палатку было лень, проще оказалось подвернуть ему плащ под голову.

Когда шкура была готова, пленника пришлось связать. В походные сумки он накидал сырого мяса из бочек и остатки рахнама. Остальное пришлось закопать поодаль от лагеря. Самка не шла из головы, рахнама пришлось бы убить независимо от ситуации. Все, что он мог сейчас, это помочь ей продержаться до полного восстановления. Адрен быстро запряг одну из лошадей и отправился к отвесным скалам. В лесу таких хищников было несколько групп, но по стечению обстоятельств эти идиоты нацелились именно на ту, что недавно получила прибавление. Выследили, молодцы, но поступили очень недальновидно. Им нет разницы, что будет завтра, через месяц или год. Живут одним днем, проклятые паразиты.

Сумки закрепил на лошади. Для сокрытия присутствия ей на икру пришлось нанести две руны – так сложнее услышать или ухватить взглядом. Издалека будет казаться миражом, а вблизи плывущей по воздуху. В целом переход прошел без проблем, по пути наткнулся на старые следы двух разных групп охотников в мелком составе. Вход в скалу был спрятан за упавшим валуном, никаких теней из расщелины, обнаружить такое можно только случайно или при долгой слежке за животными. Внутри было просторно, но не глубоко, дальнюю часть освещали лучи света от пробоев в потолке. В пятне света на боку лежала самка. Тонкие лапы и длинный хвост, не такая крупная, как самец. Часть шерсти уже превратилась из золотистой в серую, что говорило о средней степени голода. Еще немного и начнет расти. На охоте самец был размером с дом с серой шерстью, поскольку всю найденную еду сдавал ей. Если ее разнесет от голода, котят может просто придавить. Что же до них, то на вид им было около двух недель, значит, ее подвижность скоро восстановится.

Самка учуяла посторонний запах, резко подняла голову и начала рычать. На онемевших лапах она кое-как перекатилась вперед, заслоняя пищащее от страха потомство. Ее взгляд был диким, она хотела броситься вперед. Как и все кошки, перед прыжком она несколько раз виляла задом для проверки упругости лап, которые сейчас болтались как тряпичные. Адрен расстегнул взятые сумки и бросил поближе к ней. Никакой реакции, все внимание на него. Пришлось делать несколько ходок до кобылы и обратно, чтобы оставить все привезенные запасы. Каждый раз хищница встречала его агрессией и рыками, но к последнему возвращению он заметил кровь на шерсти вокруг рта – умная девочка. Теперь она точно протянет, пока не восстановится.