Именуемый Черным - Андрей Надточий

– Им просто нужно поговорить.

– Дело в мировосприятии. Агни бьется в истерике, что идеальный мир в ее голове не ложится на происходящее, а Бьёс вместо споров молча уходит. Он ох как не любит, когда на него кричат, а она так вообще визжит. Крикавизг, – Карен улыбнулся, – та еще пытка, конечно. В общем, чем быстрее разбегутся, тем лучше. Одной заботой меньше.

– Вообще-то Агни тоже твой друг. И вообще, как ты собираешься выжить в Пещере без заботы? С твоей моралью ты там сгинешь.

– Ты там была?

Девушка осеклась вновь. Весь настрой от мастеров, их мораль, их догмы постоянно разбивались об этот вопрос. Мировоззрение этого парня строилось на том, что знает он, а не другие.

– Были мастера, и им можно верить. Если они говорят так, значит, мы должны следовать их примеру. Вся Академия следует.

– И потому каждый год так мало выживших?

– Не все справляются с заданием.

– Или оно ложно. Я предпочту сделать выводы сам, настраиваться на что-то сейчас… А если все окажется иначе? С твоими стальными убеждениями перестроиться будет очень трудно, особенно если обстановка раскалится. Я и остальным стрелкам запретил вникать в общую пропаганду. Мы пойдем в Пещеру с чистой головой.

Диора ощущала недовольство. Карен вечно был себе на уме, всегда видел ситуацию иначе и зачастую не находил понимания у окружающих. Теперь, когда он проворачивал немыслимые вещи в магии, в бою и в рунах, им восхищаются и пытаются понять. Хотя это понимание все так же далеко. Проблема в том, что он постоянно оказывается прав.

– Что?

– Я тебе разве не говорил?

– Вы же все ходили на собрания, пели гимн империи, писали списки ценностей…

– Притворялись, чтобы не выделяться. Ответ ради ответа в листе задания, не более. Сейчас уже ничего не изменить.

– Ты… ты ведешь себя как Бьёс!

– Так в одной комнате живем.

– Как ты их убедил? Точно не как командир, влезть в голову к стрелкам невозможно.

Карен отложил готовую руну в сторону и взялся за очередную заготовку.

– У моего брата есть хорошая фраза: либо ты делаешь так, как я скажу, либо так, как скажу я.

– Немыслимо. И зачем ты о нем?

– Все злишься?

Диора опешила. Как он это понял? Да, она разозлилась, да, напряглась, но не показала этого ни жестом, ни голосом. А что еще он видит? И как?

– Конечно, злюсь, он мне еще за все ответит.

– Убьешь, когда встретишь?

– Он опозорил меня!

– Кажется, для тебя он та самая причина, чтобы не умирать. Твоя личная месть. Ее одной уже достаточно, чтобы ты вернулась живой. А с какой страстью ты говорила о счастье и помощи другим…

– Карен!

Стрелок хохотал, а мечница не знала, куда себя деть. Действительно, мысли о расправе над его братом затмевали все.

– Дамы и господа! – обратился он к стеллажам и рунам. – Рад вам представить настоящую Диору! Красивую, честолюбивую, мстительную, и прямолинейную. Иногда она врет сама себе, но мы над этим работаем.

– И ради этого ты позвал меня сюда? Ты хоть представляешь, как это унизительно?

– Что ты, я же все изложил в письме.

– Тогда пошли!

– Погоди, еще две штуки надо доделать.

– Не хочу ждать, твое отношение не из лучших.

– Мое отношение тебе известно, ты моя хорошая подруга.

Слово «подруга» больно укололо нутро. Он действительно не оскорблял, просто не пытался льстить, цеплял за болевые точки. Хотелось бы обидеться на него, разозлиться и уйти, но почему-то не выходило.

– Лучше расскажи, чем тебе Шайя не понравился? Он же парень отличный.

– Парень столичный. Почему я должна тебе это рассказывать?

– Я же поделился чем-то. Думаю, это будет справедливо.

– Не знаю, было ощущение, что он выполняет упражнение.

– Да?

– Манера речи, фразы… там был не он, а кто-то, кто хотел поближе познакомиться. Я не ощущала в разговоре самого Шайю.

– Как-то он проставлялся нам в нашем любимом кабаке «Эль и звезды». Ты ему так понравилась, что он пристал ко мне и Бьёсу как пиявка, желал узнать о тебе как можно больше. Бьёс выдвинул условие: если ты его отошьешь, он угощает нас всем, что есть в меню.

– И что это вы ему рассказали? Ну-ка…

– То хорошее, что знают о тебе в Небесной Академии. Он же из Ледяной Академии, для него все было ценно.

– Парни… как вас не ненавидеть после этого?

– Эй, за что? По твоим лекалам он идеально вставал на место того, кто сделает тебя счастливой. Мы же не вмешивались, просто познакомили. И было это не так-то просто.

– О да, а выгребать запасы эля в кабаке было еще сложнее?

– Бьёс верит, что любой труд должен быть оплачен. Да хранят его духи.

Карен нахально улыбнулся и отложил в сторону последнюю руну. Наведение порядка на столе заняло несколько минут. Расфасовка рун по мешкам с табличками, возврат красок на полки, протирка стола. После проверки одежды он достал из одного шкафа два длинных металлических браслета. От его прикосновения они засветились, на корпусе появилась полоса разъема. Сами браслеты закрывали руку от кисти до локтя, из-за чего их называли наручами. В металл были вмонтированы три ряда шайб по девять штук в каждом. Одно из самых грозных оружий в арсенале стрелков – эти шайбы подчинялись воле хозяина и могли ставить руны без краски и заготовки. Просто отпечаток, наполненный волей владельца. Только стрелкам такое под силу, только им подчинялись наручи. В этом году больше трех миллионов выпускников, в пещеру идут около пяти тысяч, а стрелков всего восемь. Уникумы во всех смыслах.

От мысленной команды наручи замкнулись на руке, разъем исчез. Теперь он казался литым, цельным. Диора встала со стула и поправила одежду. Они уже собрались уходить, когда Карен почему-то затормозил в дверях.

– Что-то забыл?

– Нет, – стрелок поправил сумку с документами на плече и стал медленно осматривать комнату. – Десять лет работы, чтобы прийти к этому моменту.