Второе дыхание (сборник) - Мария Метлицкая

– Кирочка! – смущенно сказала она. – О господи! С приездом! А я тут пироги затеяла.

– А где папа? – спросила слегка ошалелая Кира.

– А Борис Ильич за капустой пошел. Мы капусту решили засолить. Знаете, своя – она и есть своя, – лепетала Елена Ивановна.

– Здорово! – кивнула Кира. И повторила: – Своя – это точно лучше. Никакого сравнения с покупной.

Кира сняла пальто и пошла в свою комнату. Села на диван и уставилась в одну точку. Минут через двадцать она услышала, как хлопнула входная дверь и раздался громкий и бодрый голос отца:

– Леночка! Я пришел!

Кира вышла в прихожую. Отец стоял, держа в руках сетку с капустой.

– Ты? – удивился он. – А что не предупредила?

Отец выглядел растерянным и смущенным.

– Извини, – пожав плечом, сказала Кира.

– Вот и отличненько! – обрадовалась Елена Ивановна. – Сейчас будем обедать. Слава богу, все готово!

Потом они молча обедали. Каждый боялся поднять друг на друга глаза.

– Вкусно, – сказала Кира. – Спасибо, все очень вкусно. – Она поднялась из-за стола и стала убирать посуду. Елена Ивановна ее остановила:

– Отдыхайте, Кирочка, вы ведь с дороги.

Кира кивнула и ушла к себе. Она слышала, как уходила Елена Ивановна и как они с отцом о чем-то долго шептались в коридоре.

На следующий день она позвонила красавцу доктору и доложила ситуацию.

– Вы молодец, Кира, – сказал он и попросил звонить хотя бы раз в две недели.

Вечером они встретились с Майкой и замечательно посидели в пиццерии. От кулона-незабудки Майка была в полном восторге.

На следующий день Кира вышла на работу, а в обед ей позвонила Елена Ивановна и попросила о встрече. Встретились они у метро «Динамо». Елена Ивановна смущалась и долго болтала ни о чем. Потом вздохнула и сказала:

– Вот как оно бывает, Кирочка! Кто ожидал! Я ведь вдовею одиннадцать лет, детей бог не дал, так сложилось. В общем, не думала, не гадала.

Она замолчала. Молчали обе. Потом Кира сказала:

– Я все понимаю, все взрослые люди. Дай вам бог! Правда, я вам не завидую, – улыбнулась Кира. – Характер у родителя – не приведи бог!

– Что вы, Кирочка, я так устала от одиночества, вы не представляете!

– Я-то как раз представляю, – улыбнувшись, сказала Кира. – Уж кто, как не я. Ну смотрите, моя совесть чиста: я вас предупредила. Да, Елена Ивановна! – спохватилась Кира. – Я же с вами не рассчиталась!

Она полезла в сумку и достала кошелек.

– Что вы, Кирочка, как можно! Мы ведь теперь одна семья!

– Ну да, – совсем растерялась Кира.

Когда вечером она вернулась с работы, то увидела, что отец собирает вещи.

– Помочь, пап? – спросила она.

– Достань с балкона чемодан, – ответил он.

Кира пошла на кухню и налила себе чаю.

– Да, кстати! – крикнул из комнаты отец. – Ты завтра работаешь?

– Конечно, работаю! Завтра вроде бы праздники не объявляли.

– Это хорошо, – ответил он. – А то я твоего бывшего попросил помочь с переездом.

– Какого бывшего? – холодея, почти прошептала Кира.

– А у тебя их много было? – с ухмылкой спросил отец, стоя в дверном проеме кухни. – Андрея, конечно. У него же джип – сразу все и перевезем, одним махом. Да и его помощь не помешает – мне, знаешь ли, тяжеловато чемоданы таскать.

– Папа, ну как же ты мог? – застонала Кира. – Какая беспардонность, господи! Я с ним не общаюсь столько лет, а тут ты… Ну разве он нам обязан? Совершенно посторонний человек. Совершенно. К тому же женатый. Кто мы ему и кто он нам? Ну как ты мог, папа? – почти бессильно прошептала она. – Ты как всегда. Как танк – всеми гусеницами по ребрам.

– Почему посторонний? – удивился отец. – Я его, между прочим, девять лет терпел.

– Ну да, терпел, – горько усмехнулась Кира и пошла к себе.

– А насчет «женат» – так это ты заблуждаешься! – крикнул вслед отец. – Он уже два года как в разводе!

На следующий день вечером, после работы, Кира зашла в пустую квартиру. Это было странное ощущение. Очень странное. Она прошлась по комнатам, зашла на кухню и в ванную, включила телевизор на полную громкость, плюхнулась, не раздеваясь, на диван и достала из тумбочки шоколадку – любимую, с орехами. Съела шоколадку, натянула на себя уютный старый плед, блаженно закрыла глаза – и задремала.

Разбудил Киру телефонный звонок. Его голос она узнала мгновенно. А разве могло быть по-другому? Даже через тысячу лет!

– Ну, твоих я перевез, – сказал он. – Они очень довольны и, по-моему, отлично устроились.

– Спасибо, – сказала Кира. – Ты меня очень выручил.

– Пустяки, – ответил он и, помолчав, добавил: – Ну что, до завтра?

– До завтра, – проговорила Кира и положила трубку.

Потом встала, подошла к окну и настежь распахнула створку. В комнату ворвался шум улицы и сырой и свежий запах снега.

«Странно, – подумала Кира. – Только начало марта, а уже так явственно пахнет весной».

А чем пахнет весна? Мокрым снегом, дождем, влажными улицами и сырыми ветками. И еще весна непременно пахнет надеждой. Это наверняка. Сколько бы тебя жизнь ни старалась уверить в обратном.

Он и она

В глазах всей семьи она была разрушителем. Конан-Варвар местного значения. Человек, посягнувший… Одним словом, всеобщее осуждение. Горе семьи. Большой, дружной, нерушимой, казалось бы, семьи. Оплота. Кто думал о том, что происходит с ней? А оказалось, что самое страшное на свете – кому-то сделать больно.

Муж сказал: «Тебе хочется, чтобы меня просто не было. Красиво начать новую жизнь. С белого листа. Страсть, любовь и много всего впереди. Но я есть. И есть двенадцать прожитых лет. Есть сын. Есть, извините, новая квартира, а в ней ремонт. Есть купленная в кредит новая машина. Есть недостроенная – как ты мечтала о ней! – дача. Есть, в конце концов, мои и твои мама и папа. А у них общий внук – естественно, обожаемый и единственный. Есть общие праздники, дни рождения, годовщины и Новый год. А ты… Ты хочешь одним махом выдернуть нижнее бревно, чтобы все рухнуло и осыпалось – в одночасье, в одну минуту».