Самые родные, самые близкие - Мария Метлицкая

Два первых года после женитьбы она все же работала – преподавала в районном Дворце пионеров и школьников. Но то и дело ловила недовольный взгляд мужа – ты опять на работу? И в конце концов уволилась. Теперь она принадлежала только ему.

Амбиции, честолюбие и тщеславие у нее отсутствовали абсолютно – ну как, скажите, как при таком характере сделать карьеру? Зато амбиции были у мужа, да столько, что хватило бы не на двоих – на пятерых!

Отношения между отцом и сыном Березкиными были сложные. Народный, как иронично называл его сын, был и вправду человеком малоприятным – неразговорчивым, хмурым, вечно всем недовольным и капризным, с неизменно оттопыренной нижней губой и брезгливой гримасой на красивом, породистом лице. Когда свекор появлялся на пороге мастерской, почти всегда назревал скандал – Народный всегда находил причину, чтобы прицепиться к сыну или к невестке. Аня, чувствуя накаленный воздух, тут же бросалась предлагать чай или кофе, обед или ужин. Ей всегда хотелось поскорее раствориться, исчезнуть перед его появлением, поэтому она старалась оставить отца и сына вдвоем – пусть разбираются сами.

В первые же годы непростой жизни на Масловке тихая, робкая Аня научилась сражаться с водопроводчиками и электриками – они требовались так часто, что, казалось, были прописаны в этом полуподвале. Старые трубы текли, ветхий туалет постоянно засорялся, отопление не работало, и то и дело вырубалось электричество. Горячей воды не было вообще. Муж делал вид, что все это, все эти мелочи, весь этот быт и бестолковая, пустая суета его вообще не касаются – он творил. Аня бегала в ЖЭК, научилась скандалить и требовать. Денег постоянно не хватало – у художников всегда неровные заработки. Тогда она научилась еще и экономить, покупать, где дешевле, варить суп из топора и даже принимать на эти крохи гостей – муж любил, когда к ним приходили друзья. Не было не только денег, но и продуктов. А условия? Как можно было приготовить на приличную компанию под алюминиевым рукомойником и на однокомфорочной электроплитке? Ничего, Аня справлялась. Только чего это ей стоило…

Накануне выходных она моталась по магазинам в надежде что-либо достать. Притаскивала огромные, тяжеленные сумки – свекла, картошка, морковь. Крошила ведро винегрета. Счастье, если попадались селедка или сыр, шпроты или сайра – можно было соорудить бутерброды. Килька – вообще красота! Анины бутерброды с килькой и вареным яйцом на бородинских гренках славились на всю Москву. А потом начинался бесконечный кофе. Кофе, кофе, кофе. В кастрюле не сваришь – осудят, эстеты. И приходилось бегать туда-сюда с туркой – одному, второму, третьему. И снова первому, господи!

Гости уходили далеко за полночь – богема. Муж тут же шел спать, а она часами убирала, мыла холодной водой посуду под рукомойником и иногда плакала. Нет, судьбу не проклинала – она была счастлива. Просто очень уставала, вот и все.

Именно тогда, в те первые годы их жизни, Аня сделала три аборта: «Какие дети, о чем ты? Нет, ничего и слышать об этом не желаю! В этом подвале? Ты спятила, Аня! » И она, поплакав, шла в поликлинику за направлением в больницу. После последнего, третьего, больше ни разу не забеременела. «Ну, значит так, – отплакав, решила она. – У меня есть ребенок, мой муж. И мне этого вполне достаточно».

Карьера Игоря сложилась удачно – правда, помог в этом ему все же Народный, то есть отец и свекор. Как? Да очень просто – на свою персональную выставку пригласил сына. И все, дело сделано. Тут же подоспела парочка статей – династия, Игорь Березкин и Сергей Березкин. Игорь Березкин – достойный продолжатель дела отца, ну и так далее. И новый поворот в судьбе – кто-то увидел в его масштабных полотнах театрально-киношное будущее и пригласил в театр художником-постановщиком. И у Игоря получилось. «У талантливого человека получается все! – с гордостью говорила Анна. – Все, за что он берется». После первой и очень удачной постановки Игоря Березкина стали приглашать во многие театры, а потом и в кино, к самым культовым и известным режиссерам.

Как же Аня гордилась своим мужем! Ну и он гордился собой. Правда, после признания и большого успеха он стал еще капризнее, еще требовательнее, еще нетерпимее к ее промахам.

Очень скоро появились деньги – следствие успеха. Через пять лет они построили трехкомнатную квартиру на Кропоткинской – вот уж счастье!

Правда, теперь мужа частенько не было дома – командировки, другие города, фестивали – ну, все понятно. Нервничала ли Аня, когда он уезжал? Пожалуй. Только не давала этим мыслям ходу – тут же себя останавливала.

Конечно, понимала: там, в этой тусовке, полно молодых и красивых женщин – актрис, певиц, танцовщиц, да кого угодно.

Игорь никогда не предлагал ей поехать вместе с ним, но однажды она попросилась. Экспедиция – а это было большое, масштабное кино – была в интереснейшем месте, на Байкале. Как ей хотелось туда! Но муж с возмущением ее оборвал: «Не надо путать дом и работу, Аня! Там я работаю, а здесь я живу! »

Глупость какая: и режиссеры, и операторы, и актеры брали в экспедиции своих близких – и детей, и даже нянек и бабок, чтобы следить за ними.

Вот тогда и накрыли черные мысли: «Не хочет? А почему? Значит…»

«Нет, ничего это не значит! – уговаривала она себя. – Ни-че-го! Просто он такой человек». Но тревожные мысли не исчезали – чем бы она ему помешала? Да ничем! Уж с ее-то непритязательностью, скромностью и даже робостью, с ее вечным невмешательством и отсутствием любопытства, с ее неразговорчивостью… Но быстро себя уговорила – работа есть работа. Так, значит так. Но на душе было муторно.

В те дни, когда муж уезжал, часто приезжала Каринка – она и не скрывала, что не любит Березкина. За что? Да все понятно: «Захомутал тебя, подгреб под себя, дыхнуть не дает. Сделал из тебя рабу». «Рабу любви», – смеялась Аня. Каринка безнадежно махала рукой: «Что с тобой, с дурой, вообще говорить? Беда». «Я счастлива, Карин! Ты уж поверь, – отвечала Анна. – Ну зачем мне тебе врать, а? » «Ну значит, ты полная дура! – уверенно отвечала подруга. – Если тебе нравится это». И она обводила взглядом их жилище, имея в виду быт и вечные хозяйственные хлопоты.

«Совершенно верно! – радостно подхватывала Аня. – Моя жизнь – в нем, в Игоре! И я счастлива, что живу его жизнью. Что облегчаю ему эту жизнь. Что снимаю с него все бытовые хлопоты, разруливаю проблемы. У гения и должна быть такая жена! Ну вспомни литературу! Гении состоялись только при хороших женах! А при плохих… Он очень талантливый, Карка! Ты же сама это видишь и понимаешь. А то, что он сложный… Так кто из них, мужиков, простой? Только один рядовой, обычный, станет нервы мотать за просто так, просто так будет выпендриваться. А мой… Сложный, но – необычный. И за это можно потерпеть его фокусы и тяжелый характер. Гению прощается все».