Кармический кредит - Ирина Малаховская-Пен

1980

Пётр Андреевич Коваленко возвращался на своих жигулях из деревни в Москву. Старый деревенский дом всё никак не хотел продаваться. Уже давно стоило бросить эти попытки, продать развалюху. Десять лет как нет отца, три года назад не стало и матери. Долго она продержалась. Когда отец утонул каким-то странным образом во время зимней рыбалки, все думали, что бабка от горя сляжет, и быстро уберётся за дедом. Но она проскрипела ещё семь лет. Петя старался её навещать. Помогал по мере сил. Хотя она была и вечно недовольна тем, как он живёт. За всё осуждала да критиковала. А всё же мать. И жила одна к тому же. Вот и ездил, выслушивал, что он – ходок, точно как его батя. Что совсем ума надо не иметь, чтобы в шестьдесят лет жениться и сына родить.

– А поднимать-то его кто будет?

– Мама, у меня здоровья вагон. Сам и подниму.

– Ну-ну. У вас, у всех, у Коваленок вагон. Вагон-то вагон, а с дедом вон чего получилося.

Петя только отмахивался. А потом матери не стало. Схоронив её, он договорился с председателем, что попробует продать дом, и втихую дал объявление в газету. У них с женой и сыном была квартира, а родительский дом получался как бы лишней собственностью. Могли и забрать. Да он уже и сам думал – забрали бы крест этот. Но жадность не давала опустить руки: а ну как кто купит? За копейки, конечно. Кому нужен дом задорого, когда их в совхозах бесплатно раздают? Но вот который раз съездил зря. Мужик посмотрел дом и стал нещадно сбивать цену. Пётру стало обидно, и он отказал. И так почти даром, чего ж они, сволочи, все торгуются?

На выезде из деревни внимание Петра привычно привлекла крайняя изба. Уж на чём держится, а люди всё живут. Около ветхого забора девочка лет девяти-десяти чистила снег. На завалинке сидела женщина в ветхой телогрейке. Она зло проводила машину Петра глазами. Петя даже сквозь стекло почувствовал эту злобу и, кажется, вспотел. Он вдруг вспомнил, что мать его, Юлия, проезжая с ним как-то мимо этого дома, плюнула с досадой в окно и выматерилась. Он тогда удивился. Мать была добрейшим человеком. с ангельским терпением. Кто бы ещё вынес его отца?

– Мама, ты чего?

– Ничего. Знай себе рули.

– А чего ты ругаешься?

– Нехорошая баба тут живёт. Колдовка. Она извела отца твоего. Говорила я ему: «погубит тебя твоё блядство».

Ситуация забылась, а вот сейчас, ощутив волну негатива от женщины на завалинке, вдруг вспомнилась. Настроение, и без того хреновое, испортилось ещё больше. И дом никак не продать – забросить, что ли, в самом деле. И баба эта, явно нехорошая, почему-то так посмотрела. Конечно, нехорошая! Разве хорошая заставит ребёнка чистить снег. В своих мыслях он выбрался на трассу и резво погнал своего жигулёнка. Скорее бы в Москву, к жене. Чайку горячего. Книжку почитать, или с Саней поиграть в шашки. Парень растет смышлёным, всё новое узнаёт с удовольствием. Неожиданно в груди Петра что-то булькнуло, и сдавило. Перед глазами поплыла дорога, и поле, и лес. Он попытался вдохнуть, но не смог. Будто кто-то сжал его сердце холодной рукой, и не давал крови течь по венам. Пелена перед глазами всё усиливалась. Тело словно свело одной большой судорогой. Попытки притормозить ни к чему не привели – нога вдавилась в газ, а руки поехали куда-то влево вместе с рулём. В голове дальним эхом прозвучал голос матери: «Она извела отца твоего». Это последнее, что слышал Пётр Андреевич Коваленко в своей жизни, через секунду его машина на полной скорости въехала в камаз на встречной полосе.

2010

Дома Игорь достал свой ежедневник и подвёл итоги. Причина, по которой Александр Коваленко покинул больницу, выяснена. Сообщник, точнее, сообщница по побегу найдена. Деньги, пропавшие со счёта, тоже найдены. Не в полном объеме, но почти девяносто процентов. Это хороший результат. Денисов знал, что хороший. Отличный, можно сказать. А вот докладывать не спешил. Вроде и тянуть уже было некуда – итак затянул сверх всякой меры. Но такого опыта у него просто еще не было: предоставить отчёт, что покойный муж имел любовницу, которая и увела его из добровольного заточения. Да ещё отправила на сеанс снятия проклятия за 500 тысяч. Которое на самом деле не сняли бы. Как всю эту дичь преподнести вдове, Денисов пока не представлял вообще. Зазвонил телефон. А вот и клиентка, легка на помине. Надо назначать встречу, откладывать больше некуда.

– Здравствуйте, Игорь. – весело сказала Катя. – Как ваши дела?

– Я всё сделал. Мы можем встретиться. Кстати, хочу вас обрадовать: нашлись ваши деньги. Почти все.

Катя помолчала в трубке, потом сказала:

– Деньги… ах, деньги! Которые со счета исчезли? Ничего себе. Вы гений, Игорь! Мы можем встретиться прямо сегодня?

– Вообще уже поздно. – Денисов посмотрел на часы, было всего семь вечера. – Рабочий день закончился.

– Бросьте, Денисов! Нельзя всё время работать, надо и отдыхать. Давайте в Татлер клубе, через час.

– Вы что? Приглашаете меня в ресторан? – обалдел Денисов.

– А что? Не могу разве? Там всё и расскажете. Ну, что? Согласны?

Её голос не звучал, а летел по волнам сотовой связи. С чего это она такая бодрая вдруг?

– Ну… ладно. Я никогда не был в таких местах, но хорошо. Вы клиент, я исполнитель. Я приду.

– Хорошо, жду!

«Она со мной что – заигрывала? » – Денисов посидел в отупении, и пошёл к шкафу, выбрать прикид поприличнее. Всё это было как-то… странно. И вдруг у него перед глазами всплыла комната, цвета крови. И низкий голос Ангелины загудел в ушах: «К вечеру будет результат».

Не может быть!

Детектив Денисов не врал, он правда никогда не посещал подобных светских заведений. Ему казалось, что туда в принципе ходят только селебрети и творческая публика. Внутри Игорю не понравилось. С одной стороны, роскошно. Роскошь не просто бросается в глаза, а бьёт по ним с размаху. А с другой стороны – бестолково. Огромное пространство с большим количеством столиков чуть не в притык друг к другу. Зачем это? На других посмотреть и себя показать, не иначе. Его проводили к столу, Екатерина уже была на месте. Выглядела она так, что Денисов понял: не показалось. Заигрывала. Начала заигрывать по телефону, и с теми же намерениями пришла в ресторан. Игорь хоть и попытался соответствовать заявленному заведению, но на фоне мадам Коваленко выглядел весьма серо. На Кате было платье изумрудного цвета, медальон с чёрным камнем на витой цепочке украшал её декольте. Волосы разбросаны по плечам якобы небрежными локонами, очи умело подкрашены и уже не напоминают глаза побитой собаки. А ведь ему-то, Денисову, понравилась та Катя. Трогательная и несчастная. Убитая горем. И снилась ему тоже ТА Катя, а сейчас перед ним сидела женщина-вамп. С такой явной целью понравиться ему, Денисову, что становилось жутковато. Но он упрямо, как осёл, продолжал всё списывать на что угодно, только не на магическое воздействие приворота.