Кармический кредит - Ирина Малаховская-Пен

Утром Денисов был бодр и потирал руки, чувствуя сдвиги в деле. Из машины был хорошо виден нужный подъезд. Девушка выскочила в половине десятого. Наконец-то. А ведь и правда… Нимфа. Чисто нимфа. Всё при ней. И зачем ей был нужен женатый мужик со скромным бизнесом и бредом преследования. Да еще старше на десять лет. Денисов двигался по двору бесшумно, как тигр. Добыча по сторонам не смотрела. Пикнула брелоком сигнализации, потянула дверцу машинки. Игорь вкрадчиво произнес над ухом у красавицы:

– Белкина Марина? Денисов, частный детектив. Нам бы пообщаться.

Ну, конечно. Он был готов, но разве до конца к такому подготовишься. Девушка обернулась и уставилась на него глазами. Внимательными, спокойными и ясными. Глазищами. Две синие планеты, а не глаза. Смерть детективам. Где уж там было устоять какому-то торговцу

недвижимостью.

Денисова разбудил звонок. На мгновение ему показалось, что он проснулся от звонка в прошлой жизни. В жизни опера. Там бывало и среди ночи будили звонками. А сейчас у нас что? Сейчас у нас часы показывали девять часов сорок две минуты. С чего это он так разоспался? Ах, да. Во сне приходила прекрасная незнакомка. Они с Денисовым болтали обо всем и ни о чем, и эта легкая беседа была так приятна, что просыпаться не хотелось. Совсем не хотелось.

– Алло! – Хриплым со сна голосом рявкнул в трубку Игорь.

– Ох. Пока шли гудки, я поняла, что кажется Вас разбужу. Разбудила?

Денисов уставился на дисплей. Звонила Катя Коваленко, клиент и беспокойная вдова. Игорь прижал телефон динамиком к дивану и прокашлялся. Прочистив хриплое горло, поднес телефон к уху.

– Доброе утро, Екатерина. Всё в порядке. Почти не разбудили.

– Простите, я не хотела. Тут просто вскрылись новые обстоятельства…

– Екатерина, говорите уже. Что за обстоятельства такие? Что вы мнётесь?

– Короче! У нас со счета пропали деньги. И немало.

– Так. Что за счёт?

– Обычный счёт. Деньги можно было снимать как в отделении, так и с карты. Личный счёт, оформлен на Сашу. Но карта лежала дома. И я решила… – Тут она снова замялась.

– Я понимаю, Катя. Вы решили снять деньги в банкомате сейчас, чтобы не через полгода, когда официально станете наследницей. Так?

– Так. Вы все правильно понимаете.

– И что? Там нет денег?

– Увы. Нет.

– А они там были? Вы в этом уверены?

– Господи, ну конечно! Мы внесли туда незадолго до того, как Саша лег в больницу, миллион рублей. А всего там было около пяти миллионов. Он поэтому мне и оставил карту, чтобы я в случае чего могла пойти в банк и спокойно снять деньги. Или оплатить покупки. Или…

– Я поняла, понял. А когда до сегодняшнего дня вы пользовались этой картой?

– Да я и не пользовалась. Вот мы положили тогда, распечатали чек с балансом. И карта лежала с чеком дома. У меня были деньги. Да, собственно, и есть. Я работаю, плюс накоплены средства, лежат на моем личном счете. Я и забыла уже про эту карту. Ну, просто было не до того. Совершенно. Вы поймите, смерть мужа – это такое событие… – Она усмехнулась. – Не будничное. Здорово выбивает из колеи. А вчера вечером вдруг подумала, что надо бы снять сейчас, и положить на свой счёт. Чтобы потом избежать всей этой канители. И с утра пораньше побежала в банк. А на карте какие-то копейки.

– А к служащим банка вы обращались?

– Банк открывается с десяти. Но даже если я обращусь…

– Да-да. Точно. Они вам ничего не скажут. Простите, не включился ещё.

– Да вы меня простите. Разбудила, еще и соображать заставляю. Я просто была так шокирована, что сразу бросилась вам звонить.

– Я понял. Ничего страшного. Ладно, Катя, я по своим каналам попробую пробить информацию, каким образом и когда был опустошен счёт Александра.

– Спасибо! На что-то такое я и рассчитывала, когда звонила.

– Ну, всё тогда. На связи!

Денисов потер лицо рукой с зажатым в ней телефоном. Собрал осколки сна, из которого его вырвала мадам Коваленко. Или как положено называть вдов? Снова мадмуазель? Игорь усмехнулся. Ему не хотелось выяснять, куда пропали деньги со счета. Ему хотелось снова уснуть и продолжить непринужденную беседу с прекрасной незнакомкой. Незнакомкой с лицом позвонившей ему ни свет, ни заря Кати.

1969 год

Андрей Павлович Коваленко с раздражением вытер лоб рукой. В этой чужой убогой кухне его раздражало всё. Изба Дарьи находилась на самом краю деревни. Помимо бедной обстановки тут еще царил какой-то беспорядок. Травы висели на веревках. Сушились. На полках и на столе стояло множество странных склянок. Пыльных, наполненных не пойми чем. Сейчас Андрей и сам бы не ответил, как он умудрился закрутить с ней роман. Да ещё и в 74 года. Хотя, здоровье его не беспокоило. Ни вообще, ни по мужской части. Он всю жизнь был ходок. Особенно что касалось молодых баб. А Дарья была его моложе лет на тридцать, если не больше. Или на красоту запал? Да не было вроде особой красоты. А вот что-то он увлёкся. И затянулась эта история. Смутно деду Андрею вспоминались какие-то моменты, до, или после интима, когда они даже строили совместные планы. Вроде как Андрей собирался уходить от своей бабки, и жить с Дашей в её… в этой халупе, в общем. Наваждение в чистом его виде. Наваждение в несколько месяцев длинной.

Только вчера на деда Андрея снизошло озарение. Или прозрение – он сам толком ничего не понял. Последнее время Андрей Палыч видел мир сквозь какую-то вату. Сквозь неё слышал вопли своей старухи. А потом она притащила его к батюшке. Батюшка потребовал исповеди, как на духу. Андрей рассказал ему всё. По мере того, как он рассказывал под сводом храма историю своего последнего адюльтера, в голове прояснялось. Когда всё рассказал, уж и сам не понимал, о себе ли рассказывал. Или будто рассказ из книги пересказал. Отец Пётр строго спросил:

– Дед Андрей, скажи, ты не про Дашку ли рассказываешь?

Коваленко удивился, поднял брови.

– Ну, чего ты? У нас деревня небольшая, все всё знают. Юлию мне твою жаль. Мало она терпела всю жизнь, так ты и в старости никак не угомонишься. – батюшка наклонился к Андрею и зашептал на ухо. – Дашка с нечистым знается. Гадает, ворожит. Ты не знал?