Возраст дожития - Ольга Олушева

– Эй, парень, чего уставился, в рыло хочешь?

Стас поспешно вошел в магазин, ему не было страшно, просто противно и унизительно, не хватало только оказаться участником пьяной потасовки.

– Пристают? Ты внимания не обращай, этот как чуть выпьет, его всегда тянет кулаками помахать, и в кого он только пошел? – проговорила приветливо продавщица и ловко бросила на весы здоровый кусок сыра. Пожилая женщина, для которой предназначался сыр, собрала покупки, вышла из магазина и подошла к сидящим на лавочке мужикам. Что-то тихо говоря, она стала тянуть молодого за рукав, тот неожиданно покорно пошел за ней.

– Наша учительница, – продавщица кивнула на окно, – вот ведь дал Бог сына, и институт закончил, и женат был, правда недолго, а все равно пьет. Он пьет, а мать слезы льет, – продолжила она в рифму.

– Так вы, наверное, и продаете ему.

– А как я могу не продавать, я только наемный работник, хозяйка другая, только и она мало что решает, делает, как ей муж велит. А… Это у вас в Москве жизнь, а тут выживание!

– Так надо бороться с пьянством. Вон с курением борются, а тут будто все нормально, будто от нетрезвого человека польза какая есть? – проговорил вошедший высокий старик и покачал головой.

– Тебе чего, Сергей Михайлович? – и тут же, поглядев на Стаса, она добавила: – Вот парня обслужу и тобой займусь. – Но парень демонстративно повернулся к окну и достал телефон.

– Вы на меня пока внимания не обращайте, я еще позвонить должен, – отходя в сторону, ответил Стас, хоть лично к нему никто не обращался. После разговора с Олегом Петровичем он встал в очередь за стариком. Продавщица сперва удивленно взглянула на него, словно спрашивая «чего в конец-то встал? », но потом отвернулась и продолжила слушать покупателя. Тот долго и обстоятельно рассказывал о делах той половины деревни, которая находилась дальше от магазина, через овраг.

– А что про эти убийства у вас говорят? – быстро взглянув на Стаса, спросила продавщица.

– А ничего не говорят, вначале говорили, будто мститель тут объявился, мол, за старый пожар мстит, а как Егора застрелили, так, видать, все решили, своя рубашка ближе к телу, и как воды в рот набрали.

– А Егор тут при чем?

– Так он все болтал, что видел кого-то, когда мужиков у вас поубивали. Вот все и боятся, никому неохота на тот свет раньше времени отправляться.

– Ну, Сергей Михайлович, ты уж скажешь. Егор, может, и видел что, да другие-то не видели, чего им бояться?

– А убийца знает? Видели, не видели, все одно, начнешь болтать, тут тебя и кончат. Только я думаю, того убийцы давно след простыл, нету его в нашей деревне. – Внезапно старик заторопился, покидал в сумку свои покупки и, распрощавшись, поспешил домой.

– Ну, помогла я тебе? – продавщица взглянула на Стаса вопросительно.

– В чем? – парень старательно изобразил на лице удивление.

– Да ладно тебе, все знают, что к архитектору приехал знакомый его сына. А зачем приехал и кто таков? То-то же, сразу стало понятно, не просто так ты сюда заявился.

– Вообще-то я конструктор, не полицейский, у меня сейчас отпуск, а денег на поездку к морю маловато. Потом тут Федя часто бывает, а мы с ним дружим.

– Ну-ну, – продавщица неопределенно пожала плечами, явно не изменив своего мнения. – Так чего тебе продать?

Закупив все продиктованное Олегом Петровичем, Стас отправился в обратный путь. Мысли его были заняты услышанным, он не смотрел по сторонам, и совсем не обратил внимания на пристальный и оценивающий взгляд продавщицы, которым она провожала его через открытое окно. Вернувшись, парень рассказал Олегу Петровичу все услышанное в магазине и добавил: – Наверное, я зря приехал, уже все в деревне думают, что я из полиции.

– Да пусть думают, вон про участкового точно знают, откуда он, и что, мешает это ему? Наоборот, пусть думают, так даже легче, не надо ничего сочинять, просто обойдем стороной вопрос о твоей профессии. К тому же ты действительно учишься на юридическом, вроде и обмана тут никакого. Иногда некоторые вещи стоит замалчивать, люди сами придумают твою биографию, а тебе надо многозначительно улыбаться и молчать или отделываться неубедительными обтекаемыми фразами.

– Здорово, я бы не додумался, значит, пусть все считают меня сыщиком, а я благоразумно не стану никого разубеждать.

– Понимаешь, Стас, преступник в любом случае не станет с тобой откровенничать, зато прочие могут оказаться весьма полезными. К тому же твоя принадлежность к правоохранительным органам является дополнительной охранной грамотой для тебя.

– Моя мнимая принадлежность.

– А это уже не важно, главное, чтобы так думали другие. Ты же наверняка слышал, за нападение на сотрудника полиции срок не уменьшается, а даже напротив, увеличивается. «Своих» они не сдают, так пусть все думают, будто ты для полиции свой.

– Пусть, только бы это не помешало.

В тот же день стало ясно, люди напуганы убийством нескольких человек, хоть и стараются этого не показывать. В деревне упорно ходили слухи о маньяке. Участковый Саша аж охрип, стараясь объяснить, что никакого маньяка нет. Конечно, тот, кто является преступником, не совсем психически здоров, но у него похоже, была причина ненавидеть своих жертв, он стрелял не наобум, а в конкретных людей, и каждый из них был в чем-то виноват перед ним.

– Поймем почему – поймем кто, – сказал Саша в разговоре со Стасом и добавил: – Что касается ваших соседей, тут желающих расправиться с ними было много. Я расспросил людей, так, по крайней мере, пятеро человек могут быть причастны. Это родственники тех, кто погиб в том давнем пожаре. Смущают московские убийства, оружие то же самое, что и здесь. Я не знаю тут никого, у кого были бы деньги нанять киллера, если только их не несколько и они не объединились.

– Ты хочешь сказать, скинулись? – заинтересованно спросил Стас.

– Вроде того, ладно, давай подумаем, как ты сможешь помочь, раз уж ради этого взял отпуск на работе.

Павловская Слобода – Москва.

Борис пришел в себя через несколько дней. Теперь он не терял сознания постоянно, а почти все время бодрствовал. Ксения приходила каждый день, на ночь его палату запирали снаружи. Необходимость в ночных дежурствах отпала, и Марго, которая до того периодически подменяла подругу, могла вернуться домой. Анна Ивановна с внучкой пока жили у нее, и для Маргариты это было хорошо. Она скучала по своему внуку, которого увезли на целый месяц на Кубу, сын Слава тоже должен был лететь туда в скором времени. Даша, надо отдать ей должное, звонила довольно часто не только мужу, но и свекрови. Впрочем, даже это не спасало от тоски. Работы пока не было, а делать рутинные дела смертельно не хотелось. Пока не иссякли заказчики, Марго быстро справлялась с домашними делами и садилась работать, а теперь, когда весь день был свободен, она не знала, куда себя деть. Каждый день женщина обещала себе: вот завтра я начну новую жизнь, и каждое следующее утро лениво выходила с собакой гулять. Неторопливо шла к лесу, по которому уже носились лыжники на лыжероллерах или любители утренних пробежек. Глядя на них, увлеченных и оттого радостных, Марго начинала идти быстрее, но потом замедляла шаг и, вздохнув, направлялась к дому.