Возраст дожития - Ольга Олушева

– Так в «психушке» у нее дочь-то. С того самого пожара, как деревня сгорела, она и сошла с ума. Тогда у нее и муж, и брат, и сын средний погибли, еще и маленькая дочка, грудная совсем, Юля ее только родила, задохнулась в дыму, вот и не выдержала она, с ума сошла. Тетя Клава говорила, как тогда села, замолчала, перестала всех узнавать, так до сих пор и сидит, ничего не помогает. – Соседка горестно вздохнула и добавила: – Вы, Олег Петрович, больше никого не просите, дайте ей подработать, она ведь одна ребенка тащит.

– У нее вообще больше никого нет?

– Есть самый старший внук, брат вон рядом с вами живет. Но внук остался в армии, вы, видно, не помните, он год назад приезжал, мать навестил, но тетя Клава говорила, что та и сына не узнала.

– Печально это все, только вы не волнуйтесь, я никого не буду больше просить.

Дома Олег Петрович застал Федора с приятелем, собирающихся садиться за стол.

– Садись, пап, пока все горячее, я блины разогрел. Наши гостьи пока не вставали, и мы решили их не будить.

– Правильно сделали, – усаживаясь на свое место, проговорил Ямпольский. – Так что мы с вами, мальчики, можем сделать, чем помочь, чтобы весь этот кошмар наконец разъяснился? Не очень-то я местным доверяю.

– Зря вы это, мне ваш участковый показался толковым, даром, что на большого ребенка похож. Вы вот не обратили внимания, а я заметил, он когда тут за столом сидел, все выспросил, как, кто, где, с кем и когда был. У него теперь вполне ясная картина произошедшего, думаю, он первым докопается до истины. Сам все узнает, сопоставит и проверит.

– Ты прав, Сашка въедливый, и если он чего-то не понимает, так он землю носом будет рыть, а до истины докопается. Помнишь, о пожаре говорили? Так он до сих пор выясняет, кто виноват в поджоге. Дело уже закрыли, никого, конечно, не нашли, а он все копает, – прожевав кусок блина, проговорил Федор.

– А кого подозревали?

– Не знаю, знаю только, что ничего не доказали, вот и нет виноватых. Сашка, конечно, знает, кого подозревали, но он молчит, его местные даже напоить пытались, думали с пьяным проще договориться, только он совсем не пьет, говорит, насмотрелся в детстве на пьяного отца.

– А что, местные сами никого не подозревали?

– Как раз наших соседей и подозревали, конечно, не только их, еще на нескольких человек кивали, только, как я уже сказал, никто ничего точно не знает. Не доказано, и все, только Сашка и пытается до сих пор разбираться, другие давно рукой махнули.

Телефонный звонок раздался под утро, человек взял аппарат и сонно ответил, но на том конце была тишина. Тогда он отключился и только после третьего «пустого» звонка произнес:

– Цена та же, фотографию оставьте на Ярославском вокзале, в ячейке номер 225, срок – неделя. – Через несколько минут он мирно посапывал под легким одеялом. Убийце не снились тревожные сны, просто работа, за которую можно получить хорошие деньги. Только однажды пришлось отступить от правила ничего не делать даром, надо было выполнить работу для себя, но этого требовало чувство справедливости. Каждый должен ответить за свои проступки, иначе в мире нарушится равновесие и зла окажется больше, чем воздаяния за него. О том зле, которое несли в этот мир его руки, человек не задумывался. Зачем думать о том, чего нельзя изменить, ведь ясно же, всегда найдется тот, кто выполнит эту работу и получит деньги, так почему кто-то другой? Деньги нужны, и они будут заработаны.

Когда женщины проснулись и позавтракали, Федор со Стасом проводили их домой и договорились, что через пару часов заедут за ними и отвезут в полицию, где их ждут, чтобы снять официальные показания.

– Федь, – остановившись посередине дороги, Стас посмотрел на приятеля, – а когда в той деревне был пожар?

– Точно не знаю, кажется года два прошло. Тебе это зачем?

– Я вчера случайно от Инны узнал, у них в том поселке дача была, так что они тоже пострадали. Может, дело в этом? Может, ее родители знали о том, кто виноват в пожаре?

– Тогда почему убили Илью и отца Инны? Почему не тронули ее мать? Допустим, преступник боялся, что отец Инны поделился с зятем своими знаниями, но ведь он мог поделиться теми же знаниями и с женой. Как-то это все «за уши» притянуто, не находишь?

– Не знаю, но у меня чувство такое, все ведет к тому пожару. Я еще, знаешь, подумал, может Илью убили случайно. Потом преступник увидел свою ошибку и добил того, кто был изначально целью?

– Ты, Стас, туда не заходил и потому не видел, оба, и Илья и отец Инны, убиты точно в середину лба. Как думаешь, мог тот, кто так хорошо стреляет, ошибиться и убить случайного человека? Не мог! И вообще, надо быть внимательнее, я тебе все это уже рассказывал, а ты не запомнил главного.

– Чего? Кстати, ты сам говорил об ошибке, а теперь удивляешься, что я, по сути, повторяю твои же слова.

– Не запомнил ты того, куда были сделаны оба выстрела, такие вещи не бывают случайными. И потом, они не ходили по комнате, а оба мирно сидели за столом и обедали. К тому же я все же думаю, их нельзя спутать, молодой – высокий, подтянутый, с темными волосами, а пожилой – с брюшком, наполовину седой и значительно ниже ростом. Это было видно даже тогда, когда они сидели. Я сам сперва подумал об ошибке, но потом понял, глупость это, не мог преступник ошибиться, даже если бы они были одного роста, все равно их спутать нельзя. Нет, тут хотели убить двоих, ты и сам так говорил, забыл, что ли?

– Надо бы Инну поподробнее расспросить, вдруг ей в голову мудрая мысль придет. Может, какой-то бывший ее ухажер, как думаешь?

– Брось, Стас, она еще совсем молодая, только институт закончила. Не похожа она на роковую женщину, психотип не тот. Насколько я понимаю, она обычная домашняя девочка, которая и замуж-то вышла только потому, что Илья решил на ней жениться. Я даже не уверен в ее желании быть чьей-то женой, у меня сложилось впечатление, не она принимает решения, а за нее принимают эти решения другие. Может, это странно звучит, но она, по-моему, еще не стала взрослой, инфантильность видна во всем. У нее реальный возраст сильно обгоняет психологический. Не знаю, как это правильно выразить. Потом, я неплохо общался с Ильей, он тоже женился не от бешеной страсти, а просто хотел нормальную, спокойную жизнь себе устроить. Не думай о нем плохо, он был нормальный, разумный мужик, без дешевых «понтов», но и цену себе знал. У него в прошлом был неудачный брак со скандалами, изменами и прочей ерундой, хорошо хоть детей не было.