Теоретик. Храм из хрусталя - Владимир Корн

Наблюдая, я давно уже зажимал нос пальцами, натянув на них рукав. Но главное было сделано: у нас есть возможность обойти это пиршество трупоедов стороной, и теперь со спокойной совестью можно возвращаться. И еще. Дальше простиралась огромная, свободная от островов площадь моря, что здесь редкость. И на противоположном ее краю виднелся клочок земли, который выделялся своей высотой. А значит, мы практически наверняка найдем там приют на ночь, где получится полноценно отдохнуть, что невозможно в лодке.

– Вперед, – едва только оказался в лодке, весело заявил я, теперь не придется возвращаться, теряя время. – Выходим из пролива, берем правее, и самым полным ходом, как только получится.

Последнее было на всякий случай.

Глава вторая

– Дема, ты венок приготовил? – с самым невинным выражением лица спросил Гудрон.

– Какой еще венок? – Демьян удивился так, что головой тряхнул.

Гудрон только того и ждал.

– Как это какой? ! Вскоре нам предстоит проплыть над тем местом, где по твоей вине погиб наш славный «Контус». И где по вашим водоплавающим понятиям необходимо кинуть в море венок. Хотя можешь и сам в него кинуться. С венком на голове. – Борис заржал.

Мы остановились на ночлег. На том самом острове, что я приметил издалека, посередине которого возвышалась скала с плоской вершиной. И если внезапно начнется прилив – а их может быть подряд несколько, – неплохое получится местечко, чтобы провести ночь не в лодке. Вся сложность будет в том, чтобы вовремя заметить начало отлива. Во избежание того, что лодка вдруг окажется далеко от воды. Даша сварила мясную похлебку, которую уже успели уничтожить. Сама она однажды призналась: «Никогда мне готовка не нравилась. Но когда на тебя голодными глазами смотрит столько мужчин, а затем после очередной моей бурды засыпают комплиментами, начала на нее смотреть совсем иначе».

Справедливости ради, бурды из-под ее рук ни разу не выходило. Но и до покойного Гриши Сноудена Даше все-таки было далеко. Янис с Профом сразу же завалились спать, Трофиму с Остапом предстояло караулить первую треть ночи, ну а Борис с Демьяном перед сном развлекались, оттачивали языки друг на друге.

Даша, которая тоже как будто бы успела заснуть, после слов Бориса открыла глаза. Ну да, когда Гудрон с Демьяном начинают пикироваться, забава получается еще та. Я и сам пристроился поудобнее.

– Вот скажи мне, Борис, – не замедлил с ответом Демьян, – почему на такого никчемного человечишку, как ты, обращают внимание такие шикарные женщины?

И я готов был поклясться, что Даша зарумянилась, ведь разговор шел именно о ней. Женщина она симпатичная, отрицать нельзя, но шикарная – это уже явное преувеличение со стороны Демьяна. Хотя всех их я сравниваю с Лерой и потому имею предвзятое мнение.

– Дема, тут ты сам себе противоречишь. Шикарные женщины не обращают внимания на кого попало, они находят себе достойных мужчин. Сильных, смелых, умных. И на совести у которых не лежат загубленные корабли.

– Сильным, смелым и умным мужчинам корабли доверяют. В отличие от никчемных. Потому они при всем желании не смогут их утопить. Тут, я думаю, дело в другом.

– И в чем же тогда именно?

– В языке. Когда все силы мозга брошены на него, он и является главным достоинством. Ну а женщины так легковерны! Это так, в общих чертах. Проснется Проф, он тебе подробно объяснит, почему весь твой мозг только на язык и работает.

– А заодно и тебе: почему у Демьяна даже на него не работает? Милая, тебе не холодно? – подчеркнуто ласково обратился к Дарье Гудрон. – Нет? А разговоры никчемного капитанишки не сильно докучают? Потерпи, солнышко! Скоро добудем новый корабль, пересядем на него, а Дему оставим в лодке на буксире. Главное, потом почаще назад оглядываться, а то он и с ней что-нибудь сотворит.

Через три дня произошло то, после чего Демьян через раз начал называть Борю Гудрона то пророком Иеремией, то Нострадамусом, то бабушкой Вангой, а то и вовсе пифией без титек: мы нашли катер.

По правде говоря, мы примерно представляли, где его можно найти. В том случае, если повезет и он пережил нашествие, – недалеко от места, где был затоптан ящерами, по выражению Гудрона, наш славный «Контус». Мы привели туда «Контус» в надежде починить пробоину в его борту, когда во время отлива он полностью окажется на суше. Практически сразу же, не дав закончить ремонт, на нас напали неизвестные. Но именно в тот момент показалась волна этих гигантских животных, и потому нам стало не до войны между собой. Мы смогли убежать, но судьба наших врагов наверняка закончилась трагически. И потому существовала вероятность, что один из двух катеров, на которых они и прибыли, остался цел.

– Уклонимся в сторону? Отсюда не больше часа грести, – предложил Демьян, когда мы обнаружили на дне останки «Контуса».

Сейчас они покоились на глубине нескольких метров, и при желании можно было бы удивиться. Сейчас время отлива, но в тот момент, когда мы, бросив ремонт, в спешке его покидали, «Контус» лежал на песке, так сильно отступила вода. У Славы Профа даже имелось предположение, что нашествие ящеров связано с тем, что уровень моря падает аномально низко.

После вопроса Демьяна все дружно посмотрели на меня, зная, как тороплюсь я попасть в Аммонит, где и следовало попытаться найти конец ниточки, которая приведет к Лере.

– Уклонимся.

Даже если не найдем, шанс обязательно нужно использовать, а несколько потерянных часов не решат ровным счетом ничего. Ну а в случае удачи выигрываем многое.

Первый катер обнаружился довольно быстро: он находился посередине пролива между островами, но из воды торчал только его нос. Едва только убедились, что лучше тут его и оставить, принялись за поиски другого. Которого могло и не быть, если прежним его владельцам все-таки удалось спастись, пусть даже не всем. Все затянулось до глубокого вечера, но я терпеливо ждал, когда занятие покажется бесполезным и всем остальным.

Так уж получилось, что катер увидел я. Тот, который в его существование верил куда меньше других. Мы уже в сумерках возвращались к заранее облюбованному нами острову, где и планировали провести ночь. Чертыхаясь по напрасно загубленному времени. Кто-то себе под нос, а кое-кто и во весь голос. Тогда-то я как можно равнодушнее и сказал:

– Может быть, нам вот этот подойдет?

Все должно было быть совсем иначе: «Стоп! Режим тишины! Направление на восемь часов».