Ночь, с которой все началось - Марк Леви

– Как тебя зовут?

Но двери уже закрылись, и она показывает ему с улицы, чтобы он ей написал.

Доменным именем @uam. es пользуются только студенты Мадридского автономного университета. Рядом с этой остановкой находится факультет биоинформатики, на который Диего чуть было не поступил – его интересовало это направление, – но в итоге предпочел программирование. Может быть, она там учится? Он знает, что его манера общения редко вызывает энтузиазм у девушек, которые ему нравятся, но, если она на биоинформатике, возможно, ему очень повезло. То, как она открыла ручку зубами, как грызла колпачок, пока писала… Она лучилась радостью жизни, а ее фигура была… Диего пытается подобрать слово… ангельская. Он хочет помахать ей на прощание, пока автобус не тронулся, но девушка уже торопливо удаляется от остановки.

Он, похоже, тоже опаздывает – движение плотное, и до его остановки еще далеко.

После занятий он поспешит в центр города, заступать на смену в ресторане. Быть официантом – изнурительный труд, но в таком знаменитом заведении это еще и большая честь. Ему нужна эта работа, чтобы родителям не приходилось платить за его обучение. Он смотрит на прохожих, время от времени задумчиво поворачиваясь к витрине. Упоминание имени Корделии вывело его из равновесия. Он ужасно скучает по сестре. С тех пор как она получила стипендию Массачусетского технологического института в Бостоне, она ни разу не прилетала в Испанию, не хватало денег. Уже два года… Корделия и Диего всегда были неразлучны, по крайней мере до тех пор, пока учеба их не разлучила. Каждое воскресенье они пишут друг другу длинные письма от руки, сканируют и отправляют по электронной почте. Это кажется немного старомодным, но Корделия считает такую переписку более настоящей. Она утверждает, что в рукописном письме первоначальные намерения всегда заметны, даже если их вымарать. Сколько Диего ей не доказывал, что ничто не мешает ему переписать черновик, Корделия стояла на своем, дескать, он для этого слишком ленив. И, поскольку она была права – она часто бывает права, – это превратилось в настоящую игру. Угадать, что скрывают вымаранные строки, расшифровать несказанное…

Диего постоянно куда-то спешит – из одной аудитории в другую, из одного автобуса в другой, но единственное место, где ему нравится спешка – это ресторан. Переводить дух перед шеф-поваром и его командой, наблюдать за приготовлением блюд, за тем, как их выкладывают на тарелки, а потом тут же их разносить… Ему нравится украдкой следить за выражением удовольствия, появляющимся на лицах посетителей, когда они пробуют поданное. У Диего обостренное чувство чести, и он гордится тем, что стал частью такой талантливой команды.

Вот уже полгода, как он может гордиться еще и удачным взломом сервера одной калифорнийской киностудии. Диего обожает кино; в детстве он мечтал стать режиссером, но передумал – слишком уж это ненадежное ремесло. И загорелся идеей получить секретный доступ к фильмам, которые никогда не покажут в Испании.

Его забавляет тот факт, что его код никто не может отследить; он каждую неделю перемещает его в программе, работающей с фильмами крупной американской продюсерской компании. Однако он остерегается делиться с кем-то своими достижениями, чтобы не попасться.

Устроившись за партой, он смотрит на часы. В Бостоне два, Корделия тоже должна быть на занятиях. Он открывает окошко на экране, чтобы отправить ей простое сообщение:

– Привет, что делаешь? – И ответ не заставляет себя долго ждать.

– Занимаюсь, как и ты, вернее, в отличие от тебя, потому что ты мне пишешь.

Он рассказывает ей о встрече в автобусе, не опуская ни единой детали. Окошко мигает, и он видит:

– И о чем же ты думаешь, дурень?

– У меня нет шансов, да? – отвечает он.

– Нет, я не это хотела сказать.

– Тогда почему ты называешь меня дурнем?

– Потому что ты сейчас должен писать ей, а не мне. Она же дала тебе свой адрес, нет?

– С чего ты взяла, что мне хочется ей написать?

– Ну, значит, ты и правда дурак, Чикито. «Она ступала так легко, и, когда я смотрел, как она идет прочь в этом белом платье с синим узором и цветками лаванды, мне казалось, будто она вот-вот взлетит…» – так ты написал; ни один нормальный парень не обращает внимания на такие детали, только мой брат-дебил.

– Ты снова права, но незачем меня называть дебилом.

– Как это незачем, я это просто обожаю.

Диего спрашивает у Корделии, как у нее дела. Она вымоталась. С тех пор как она запретила их отцу переводить ей деньги, после занятий в институте ей приходится пахать на нескольких подработках, куда более утомительных, чем обслуживание посетителей в мишленовском ресторане. Ранним вечером она работает курьером в службе доставки, два часа по семь долларов в час; с чаевыми иногда удается набрать до тридцати. Потом в фастфуде за шесть долларов в час, и наконец, продавщицей в магазине нижнего белья – там у нее ночные смены по четвергам, и это просто роскошь, она получает комиссию с продаж, не меньше тридцати баксов за смену; в хорошую неделю выходит триста – хватает на еду и на жилье. Но пусть он не думает, все это время, которое она тратит не на учебу, не помешает ей стать более крутым программистом, чем он.

Диего уже и так все это знает.

– Ну ладно, давай отключайся и пиши своей зазнобе, у меня занятия.

– У меня тоже. Скучаю, – отвечает Диего.

– И я, – пишет Корделия, а потом отправляет это мерзкое XOXO вместо поцелуя.

Диего не отрывается от экрана. Мадридское солнце заливает парты. Преподаватель задергивает длинные оранжевые шторы на окнах. Опустив пальцы на клавиатуру, Диего набирает:

– Как тебя зовут?

Помедлив, он отправляет сообщение по адресу Alb2010@uam. es. Пока он с нетерпением ждет ответа, наблюдатель выходит из задумчивости и объявляет, что до конца экзамена остается час.

– Альба, а тебя?

Диего отвечает и снова принимается за работу. К себе он возвращается к полуночи. Он долго стоит под душем в изнеможении, потом обматывает полотенце вокруг пояса, натягивает футболку и садится на табурет перед экраном.

– Ты продолжила читать? На какой ты главе? – пишет он Альбе.