Волны, в которых мы утонули - Бриттани Ш. Черри

Я быстро кивнула и рассмеялась, когда он устало закружил меня по кругу.

– Как ты узнал?

Он ухмыльнулся:

– Догадался.

– Можешь сделать так, чтобы она перестала кричать? Я хочу спать, – простонал Кельвин. – Это даже не настоящая свадьба!

Я ахнула и хотела было отругать его за ложь, но папа остановил меня, прошептав:

– Кое-кто вообще не жаворонок. Давай мы все несколько часов поспим, а потом я сделаю тебе предсвадебный завтрак?

– Вафли с клубникой и взбитыми сливками?

– И посыпкой! – улыбнулся он.

Кельвин потащил свою сварливую задницу обратно в свою комнату, а папа уложил меня в кровать, потершись своим носом о мой.

– Постарайся поспать еще несколько часов, хорошо, дорогая? У тебя сегодня важный день. – Он укрыл меня одеялом, как делал это каждый вечер.

– Хорошо.

– И, Мэгги Мэй?

– Да?

– Земля вертится, потому что твое сердце бьется, – эти слова он говорил мне каждый день, сколько я себя помню.

Он выключил свет и вышел из комнаты, а я лежала в кровати, разглядывая светящиеся в темноте наклейки на потолке в форме звезд. Я широко улыбалась и прижимала руки к груди. Я чувствовала каждый удар своего сердца, благодаря которому вращалась Земля.

Я знала, что мне нужно поспать, но я не могла заснуть, ведь сегодня канун моей свадьбы, а я вот-вот выйду замуж за мальчика, который еще этого не знал, но который будет моим лучшим другом, когда мы будем отмечать наш десятилетний юбилей.

Может быть, за эти десять лет он поймет, что действительно хочет быть моим мужем.

И конечно, мы будем жить долго и счастливо.

Когда наступило утро, я встала раньше всех, спустилась вниз и ждала мои вафли. Папа и мама еще спали, когда я прокралась в их спальню.

– Эй, вы спите? – прошептала я. Тишина. Ткнув папу в щеку, я повторила: – Папа, ты спишь?

– Мэгги Мэй, еще рано, – пробормотал он.

– Но ты же обещал сделать вафли! – заскулила я.

– Утром.

– Уже утро, – простонала я и подошла к окнам, раздвигая шторы. – Видишь? Солнце уже встало.

– Солнце – лжец, потому Господь и создал занавески, – зевнула мама, поворачиваясь на бок. Она открыла глаза и посмотрела на часы на прикроватной тумбочке. – Пять тридцать утра в субботу – это не утро, Мэгги Мэй. Иди в кровать, мы тебя разбудим.

Они разбудили меня только в восемь утра, но, как ни странно, я уже не спала. День тянулся медленнее, чем мне хотелось, и родители заставили меня поехать на танцевальное выступление Шерил. Концерт длился дольше, чем следовало, но как только мы вернулись домой, я была готова отправиться к Бруксу.

Мама сказала, что мне можно поиграть на улице только вместе с Шерил, но даже после того, как я извинилась перед ней, она не хотела стать моей подружкой невесты. Поэтому на встречу с Бруксом в лесу мне пришлось улизнуть одной. Я поскакала по улицам района, разглядывая идеально подстриженные газоны и идеально посаженные цветы. Округ Харпер – небольшой городок, здесь все друг друга знают, так что совсем скоро маме позвонят и скажут, что такой-то видел, как я одна скачу по улице. Поэтому я должна действовать быстро.

Только не слишком быстро. На углу улицы мне всегда приходилось останавливаться, смотреть влево и вправо и только потом переходить через дорогу, к дому миссис Бун. Лужайка миссис Бун разительно отличалась от всех остальных: она вся была беспорядочно усыпана цветами. Желтые розы, лаванда, маки – какой цветок ни назови, скорее всего, он рос во дворе миссис Бун.

В гости к старушке никто никогда не заглядывал. Все говорили, что она грубая, сварливая и замкнутая. Чаще всего она в одиночестве сидела на крыльце, качалась на кресле-качалке и бормотала что-то себе под нос, пока ее кошка по кличке Булка каталась по траве во дворе.

Больше всего мне нравилось, когда миссис Бун уходила в дом, чтобы заварить себе чай. Она пила больше чая, чем все мои знакомые. Однажды мы с Шерил наблюдали за ней с другой стороны улицы и были потрясены тем, сколько раз миссис Бун вставала с кресла-качалки и возвращалась обратно с чашкой чая в руках.

Каждый раз, когда она исчезала в доме, я пробиралась в ее двор, огражденный белым забором. Я нюхала как можно больше цветов и каталась по высокой траве вместе с кошкой.

Тем вечером я поспешила к ней во двор, потому что времени до встречи с Бруксом оставалось совсем немного.

– Эй! Дочка Эрика! Брысь с моего газона! – прошипела миссис Бун, распахнув обитую москитной сеткой дверь. В руках у нее была чашка чая. Я сто раз говорила ей, как меня зовут, но она отказывалась называть меня по имени.

– Мэгги, – сказала я, поднимаясь с мурлыкающей Булкой в руках. – Меня зовут Мэгги, миссис Бун. Мэгги, – в третий раз я произнесла свое имя громко и медленно, чтобы она точно правильно расслышала.

– О, я знаю, кто ты, маленькая поганка! Оставь в покое мои цветы и мою кошку!

Я не обратила на нее внимания.

– Но, миссис Б. , у вас во дворе растут самые красивые цветы на свете. Вы это знали? И меня зовут Мэгги, я напоминаю просто на всякий случай. Если хотите, можете называть меня Мэгги Мэй. Так меня зовут многие в семье. Кстати, о семье и цветах, я хотела у вас спросить… Как вы думаете, могу ли я одолжить ваши цветы на мою свадьбу? Она состоится завтра.

– Свадьба? – фыркнула она, прищурившись. Она была слишком ярко накрашена. Мама всегда говорила, что чем меньше макияжа, тем лучше. Миссис Бун явно так не считала. – А не слишком ли ты юна, чтобы выходить замуж?

– Любви все возрасты покорны, миссис Б. – Я потянулась за маком, сорвала его и засунула себе за ухо, когда Булка выпрыгнула из моих рук.

– Сорвешь еще один – и больше ничего не сможешь сорвать, – предупредила она, сердито нахмурившись.