Храм Юнисы - Николай Коростелев

Тот, что шёл впереди, решил с ходу убрать неожиданную помеху. Стальной прут уже летел Андрею в голову, но он развернул корпус и ушёл с линии атаки. Бандит, вложивший в замах всю дурную силу, промахнулся. В лицо пахнуло кислым запахом немытого тела и сивушным перегаром. Нападавший попытался остановиться, но инерция тяжёлого прута потащила его вперёд.

Этим нельзя было не воспользоваться, и Андрей с силой вогнал палочки для еды в ключицу бандита. Тот дико взревел. Андрей перехватил его за руку и толкнул под ноги второму нападающему. От резкой боли раненый выпустил арматуру и, согнувшись пополам, вцепился в ноги подельника. Оказанное сопротивление стало настолько неожиданным для второго бандита, что он замер с поднятым над головой прутом. И тут же поплатился за заминку. Андрей бросился к нему и с ходу врезал кулаком в кадык. Выронив из рук металлический прут, уголовник захрипел и, выпучив глаза, осел на землю.

– Здоровый бугай.

От перекрестка, тяжело дыша, бежали ещё двое.

– Теперь посмотрим кто кого.

Андрей поднял с земли арматуру и, примеряясь, крутнул её в руке:

– Тяжёлая железяка.

Один уже был рядом и, перехватив арматуру, как копьё, ткнул ею Андрея в грудь. Тот скользнул в сторону, пропустил мимо себя нападающего и, разгоняя руку с арматурой, обрушил её на бандитское плечо. Громко хрустнула ключица. Бандит охнул, зашатался и… видимо, болевой шок был настолько сильным, что он потерял сознание и рухнул к ногам Ваня.

Четвертый шпынь, видя скорую расправу над подельниками, развернулся и кинулся прочь.

– Верное решение, – Андрей развернулся к учинённому побоищу. – Поглядим, что тут у нас?

На земле лежали три бандюка. Двое живы, но с ними в ближайшее время не поговоришь. Третий, раненный деревянными палочками, тихо скулил. Андрей развернул его к себе:

– Кто вас нанял?

Раненый презрительно скривился.

– Не хочешь говорить? – Андрей взялся за торчащие из ключицы бандита палочки. Уголовник, превратившийся из охотника в жертву, взвыл.

– Кто вас нанял?

Уголовник попытался вывернуться, но твёрдая рука тут же придавила его к земле. Кривясь от боли, он прохрипел:

– Не знаю. Я его раньше не видел. Дал денег. Сказал, старика китайца, который выйдет из ресторана, надо завалить. Ещё сказал, если дело не сделаем, с нас спросит «Белый Лотос».

– Кто такой «Белый Лотос»?

– Скоро узнаешь, теперь он сам тебя найдет, – злорадно прошипел бандит.

Темнота стремительно опускалась на безлюдный переулок.

– Пора уходить, пока дружки этих не набежали или, что ещё хуже, полиция не нагрянула. В любом случае торчать тут ни к чему. Не исключено, за нами сейчас наблюдают. Вероятность, конечно, небольшая, но бережёного бог бережёт, а это значит – на квартиру сразу ехать нельзя…

Схватка закончилась так быстро, что оторопевший от неожиданности старый археолог не успел испугаться.

– Почему они напали на нас? Они живы?

– Живы. Что им сделается? Вон какие лоси. Помял их, конечно, но не смертельно – оклемаются.

– Нужно вызвать врача.

– Нет, учитель! С врачом разберутся без нас. Уходим! Если дружки этих, – Андрей кивнул на лежащие на земле тела, – приведут подмогу, то нам с тобой никакие врачи не помогут.

Он схватил за руку Ваня и потащил прочь. До многолюдной улицы проскочили на одном дыхании. Дальше приняли чинный вид и смешались с толпой. А вот и пролётка. Усадив Ваня в экипаж, Андрей вскочил следом и нарочито громко обратился к кучеру:

– Любезный, лучшую гостиницу для уважаемого купца покажешь?

Возница, почуяв клиента, приосанился:

– «Люксовые номера Чурина» подойдут?

– Валяй! – вальяжно разрешил Андрей.

– Сей момент, барин! – отреагировал кучер и, виртуозно подхватив вожжи, крикнул: «Не извольте беспокоиться! Доставлю в лучшем виде! Но! Пошла, родимая! »

Через полчаса пролётка с шиком остановилась возле сверкающего огнями помпезного здания. О том, что эта гостиница не из дешёвых, говорила и вычурная архитектура, и множество гипсовых скульптур на фасаде.

Роскошные стеклянные двери с золочёными ручками и таким же окладом стерёг швейцар, облачённый в настолько навороченную ливрею, что ему позавидовал бы самый раскрученный кутюрье двадцатого столетия.

Хозяин прикида тоже был изрядно живописен. Гренадёрское телосложение, огромные, по-щегольски закрученные вверх седые усы и генеральские бакенбарды олицетворяли надёжность и респектабельность заведения.

– Приехали, господа хорошие! – натягивая вожжи, сообщил кучер.

Щедро расплатившись за проезд, Андрей подхватил Ваня под руку и чинно проследовал в гостеприимно распахнутые двери. Неторопливо пройдя вестибюль, они направились в ресторан. А там услужливый официант, получив серебряную полтину, проводил их к чёрному входу…

Ещё через несколько минут они оказались с противоположной стороны здания и наняли новый экипаж. По дороге Андрей несколько раз проверялся и, убедившись, что слежки за ними нет, принял решение ехать домой.

Иннокентий Иванович, не перебивая, выслушал рассказ сына. Одобрительно похлопал его по плечу и тяжело вздохнул:

– Ты стал совсем взрослым, – а про себя подумал, – пригодилась учёба хорунжего: и сам живым остался, и старого Ваня уберёг. Надо же, один справился с четырьмя отморозками, а спокоен, будто каждый день бандитов по улицам арматурой гоняет. Чего носы повесили? – улыбнулся он, – о сегодняшнем инциденте я доложу генерал-губернатору. Думаю, Николай Иванович нас не выдаст. Давно его знаю – добрый служака, и шушеру эту бандитскую на дух не переносит. Но вот что делать с тобой, Вань? Кто мог захотеть твоей смерти? А? Андрей говорил, что видел в ресторане какого-то странного китайца. Сколько, говоришь, ему лет? Сорок пять – пятьдесят?

Андрей кивнул:

– Где-то так, может, чуть старше.

– Тогда ничего не понимаю, – развёл руками Иннокентий Иванович, – хотя постой, – хлопнул он себя по колену, – дружище, а не те ли это хунхузы, от которых я тебя под Нунгатой отбил? Если так, то тем бандитам сегодня примерно столько же лет, как этому, из ресторана. Вань, если, не дай бог, я прав, то оставаться тебе во Владивостоке крайне опасно. Ты ж тогда застрелил двух хунхузов, а один из них, помнится, оказался чуть ли не родственником какого-то известного бандита? А среди хунхузов, сам знаешь, месть – дело чести.