Клятва. История любви - Джоди Пиколт

На этот раз в ночном кошмаре Гас удалось закинуть ключи еще дальше – под другую машину, припаркованную через улицу. Она расстегнула свой ремень безопасности и, бросившись к задней двери, сумела отстегнуть младенца и вытащить его из машины, но тут услышала шаги за спиной.

– Ты подонок! – закричала Гас, впервые сопротивляясь в своем кошмаре, и пнула ногой шину.

Ожидая увидеть Криса, она взглянула на заднее сиденье, но вместо этого увидела, как ее муж протягивает руку назад, чтобы освободить сына. Она очень удивилась тому, что только сейчас заметила, что все это время Джеймс сидел на заднем сиденье.

Сейчас

Ноябрь 1997 года

– Я нанимаю Крису адвоката, – заявил Джеймс в субботу за ужином.

Эти слова вырвались из него наподобие отрыжки, и он с опозданием прикрыл рот салфеткой, как будто мог взять их назад и произнести более мягко.

Адвокат. Поднос выскользнул из рук Гас и с грохотом упал на стол.

– Что-что?

– Я поговорил об этом с Гари Мурхаусом. Помнишь, он был на встрече в Гротоне? Гари сам предложил.

– Но Крис не совершал преступления. Депрессия не преступление.

Кейт недоверчиво посмотрела на отца:

– Ты хочешь сказать, они думают, что Крис убил Эмили?

– Ни в коем случае! – вдруг задрожав и скрестив руки на груди, заявила Гас. – Крису не нужен адвокат. Психиатр – да. Но адвокат…

Джеймс кивнул:

– Гари сказал, что, когда Крис признался детективу Марроне в двойном самоубийстве, он тем самым впутал себя. Поскольку нет третьего человека, только они с Эм, он навлек на себя подозрение.

– Это безумие, – возразила Гас.

– Гас, я не говорю, что Крис это совершил, – мягко произнес Джеймс. – Но я считаю, нам надо подготовиться.

– Ты не станешь нанимать адвоката защиты для преступления, которого не было, – дрожащим голосом произнесла Гас.

– Гас…

– Нет, Джеймс. Я тебе не позволю. – Она крепче обхватила себя руками, которые едва не сошлись у нее на спине. – Если они узнают, что мы наняли адвоката, то подумают, что Крису есть что скрывать.

– Они уже так думают. Они сделают вскрытие Эмили и пошлют оружие на экспертизу. Послушай, мы с тобой знаем, что произошло на самом деле. Крис знает, что произошло на самом деле. Разве не стоит нанять квалифицированного адвоката, который расскажет полиции о том, что произошло на самом деле?

– Ничего не произошло! – отвернувшись от мужа, взвизгнула Гас. – Ничего не произошло, – повторила она. «Скажи это Мелани», – нашептывал внутренний голос.

Она вдруг вспомнила один день, когда Крис, проснувшись, обвил ее шею руками, и она осознала, что это уже не дыхание младенца. Оно было не приятным, пахнущим молоком, а не совсем свежим, как у взрослого, и она инстинктивно отодвинулась от него, словно дело было не в переходе на твердую пищу, а в том, что это маленькое тело годовалого ребенка теперь умело утаивать свои грехи.

Гас сделала несколько глубоких вдохов, потом повернулась к столу. Кейт склонилась над тарелкой, как ива, в ее бледном отражении в тарелке скапливались слезы. Никто не притронулся к еде. И стул Джеймса был пустым.

Кейт смущенно стояла на пороге палаты своего брата, держась за дверную ручку на тот случай, если брат отключится и превратится в психического – такого, как тот парень с засаленными светлыми волосами, который прятался за каталкой, когда они с мамой шли по коридору. На самом деле она даже не хотела идти в больницу, поскольку Криса должны были выписать во вторник. К тому же врачи говорили, что его надо окружить любящими людьми, а Кейт считала, что к ним не относится. За последний год отношения со старшим братом не складывались: ссоры из-за того, что он долго находился в ванной, входил в ее комнату без стука, запускал руки под кофточку Эмили.

Кейт бесила мысль о том, что Крис лежит в психушке – ну, не совсем, но все же. Он выглядел по-другому – с темными кругами под глазами и этим затравленным взглядом, как будто все пытаются подловить его. Уж конечно, не как звезда плавания, за две минуты проплывшая дистанцию баттерфляем в прошлом году. У Кейт сжалось сердце, и она молча поклялась, что позволит Крису первому занимать ванную по утрам. А ведь раньше она вопила ему: «Что б ты сдох! » – и посмотрите, как близко он к этому подошел.

– Привет, – произнесла Кейт, со смущением поняв, что у нее дрожит голос. Бросив взгляд через плечо, она удивилась, что мама куда-то пропала. – Как ты себя чувствуешь?

Крис пожал плечами:

– Дерьмово.

Кейт прикусила губу, вспоминая, что говорила ей мать: «Подбодри его. Не обсуждай Эмили. Говори о какой-нибудь ерунде».

– Мы… выиграли футбольный матч.

Крис поднял на нее тусклые, унылые глаза, но не сказал ни слова, да и не нужно было. Он словно насмехался: «Эмили мертва, Кейт. И зачем мне твоя дурацкая игра? »

– Я забила три гола, – промямлила Кейт. Может быть, если не смотреть на него… Она повернулась к окну, выходящему на мусоросжигательную печь с трубой, изрыгающей клубы черного дыма. – Господи! – выдохнула она. – На это нельзя смотреть человеку со склонностью к самоубийству.

Крис издал какой-то звук. Кейт повернулась к нему и прижала ладонь ко рту.

– О-о, мне не стоило этого говорить, – пробормотала она, но потом до нее дошло, что Крис улыбается.

Она заставила его улыбнуться.

– О чем тебе велели говорить со мной? – спросил Крис.

Кейт села на край кровати.

– О чем угодно, что тебя хоть немного обрадует, – призналась она.

– Я был бы рад узнать, – сказал он, – когда будут похороны.

– В понедельник, – ответила Кейт, чуть откинувшись назад и чувствуя некоторое облегчение от доверительного тона. – Но я ни под каким видом не должна была тебе этого говорить.

Губы Криса медленно растянулись в улыбке.

– Не волнуйся. Я тебя не выдам.

Когда Гас с Джеймсом вошли в понедельник утром в палату Криса, он сидел на краю кровати, одетый в плохо сидящие на нем голубые чиносы и рубашку – одежду, которая была на нем в пятницу вечером. Пятна крови были застираны, но под флуоресцентными лампами просвечивали на ткани розовым цветом. Марлевую повязку на голове сменил пластырь над бровью. Волосы были влажные, тщательно причесанные.