Искупление кровью - Карин Жибель

Эмманюэль видела, как ее собственная смерть отражается в темных зрачках Марианны, словно в ужасающем зеркале. Столько ликования во взгляде, столько разрушительной силы в руке! Марианна плавно подняла ее, так, что она касалась пола только кончиками пальцев.

– Хочешь, чтобы я убила тебя? – прошептала она. – Ты этого хочешь? Если я тебя уничтожу, у меня, знаешь, будут большие неприятности… Но это, по сути, не страшно. По крайней мере, меньше пакости останется на земле. И камера будет только моя…

Эмманюэль задергала ногами в пустоте. Глаза ее, готовые выскочить из орбит, наполнились страхом. Губы посинели.

– Что с тобой такое? – продолжала Марианна ледяным тоном. – Тебе страшно? Не хочешь последовать за твоими детишками? Как думаешь, было им страшно, когда ты их убивала?

Ее ноги перестали дергаться, глаза закатились. Марианна выпустила добычу и теперь смотрела, как та медленно валится на пол, а потом вдыхает частичку воздуха с ужасающим шумом. Будто включили пылесос. Эмманюэль поднесла руки к горлу, закашлялась, отхаркиваясь прямо на свое красивое платье цвета слоновой кости.

– Еще раз так сделаешь, я тебя убью, – холодно объявила Марианна. – Хорошо дошло?

Мадам Фантом кивнула, поскольку голосовые связки еще не работали.

– Надзирательница придет с минуты на минуту. Ты сейчас встанешь, смоешь кровь, которая у тебя течет из носа… Если она спросит, что с тобой стряслось, скажешь, что поскользнулась и стукнулась о раковину, усекла?

Снова кивок, несомненно означающий согласие.

– Вот и ладно.

Марианна прикурила новую сигарету. От резких движений боли усилились, но пришло какое-то удивительное умиротворение. Она не убила. Только чуть-чуть пустила кровь. Я совладала с собой.

Эмманюэль, качаясь, проследовала в туалет, смыла багровые следы с лица. Попыталась также застирать платье. Не вышло. Она тотчас же забилась в дальний угол камеры.

Дверь снова отворилась.

– В душевую! – орала Маркиза из коридора.

Марианна обула старые вьетнамки, сложила туалетные принадлежности и чистое белье в пластиковый мешок. Первый душ в обществе других женщин. Еще одна привилегия одиночного заключения, о которой она будет горько сожалеть!

Она вышла в коридор, где уже дожидались восемь заключенных. Маркиза подошла с своей обычной садистской миной. Перманентный макияж, сделанный в демоническом салоне красоты.

– Что с тобой стряслось, де Гревиль? Тебя проучили?

– Просто Гревиль, – отозвалась Марианна с олимпийским спокойствием. – И нет, меня не проучили. Я просто упала с лестницы.

Тогда и все девушки обратили внимание на распухшее лицо Марианны. Иные захихикали. Ведь развлечений так мало. Тут смеются над чем угодно.

– Больше похоже на то, что ты получила хорошую взбучку! А я-то думала, что ты умеешь защищаться, де Гревиль!

– Просто Гревиль… И я упала с лестницы, надзиратель.

– И где же твоя маленькая подружка?

– Нет у меня никаких подружек, – сухо отрезала Марианна.

– Сходи за ней.

– Я вам не прислуга…

– Сходи за ней. Иначе останешься без душа.

Марианна поколебалась, но все-таки вернулась в камеру, где мадам Оберже валялась на полу, как древняя мумия.

– Тебя все ждут. Пошевеливайся.

Та отрицательно покачала головой. Марианна грубо схватила ее, подняла с пола.

– Нет, ты пойдешь! – вскричала Марианна, встряхивая ее, как мокрый пучок салата. – Еще не хватало, чтобы ты мне провоняла всю камеру! Бери полотенце и шевели булками!

Марианна вышла в коридор, уверенная, что мадам Фантом послушается.

– Ну что? – спросила Соланж.

– Идет.

– Превосходно! Чем дольше мы тут стоим, тем меньше времени у вас останется в душевой!

Девушки запротестовали. Соланж смаковала маленькое утреннее удовольствие. Эмманюэль наконец показалась в коридоре. Марианне вдруг стало ее жалко. Неожиданное чувство, которое она мигом загнала в самую глубину своей души, черной и жесткой, как каменный уголь. Заключенные разглядывали новенькую с бесчеловечным любопытством. Несколько издевательских реплик насчет ее платья, и весь отряд строевым шагом отправился в душевую. Сначала нужно было пройти через квадратную комнату отвратительного вида: ржавые трубы, облупившийся фаянс, черная плесень, покрывающая стены и потолок. Кислая вонь, от которой спирало дыхание. Надзирательница заперла решетку и уселась прямо за ней, на деревянную скамью, ни дать ни взять чтобы смотреть представление. Десять душевых отсеков. Два ряда по пять, разделенные узким проходом. Никакой возможности уединиться.

Марианна разделась. Девушки перестали болтать, их ужаснуло зрелище ее тела, покрытого синяками. Даже Соланж приникла к решетке, чтобы получше рассмотреть.

– Это тебя вертухаи так отделали? – прошептала одна из заключенных.

– Нет, банда домовят! – ответила Марианна.

– Разговорчики! – рявкнула Маркиза. – У вас осталось десять минут!

Снова протесты. Но это позволило избежать щекотливых вопросов. Эмманюэль, забившись в уголок, казалось, стеснялась раздеваться перед посторонними. Соланж рявкнула снова:

– Чего вы ждете, Оберже? Собираетесь принимать душ в одежде?

Она сняла платье, когда все остальные уже пошли мыться. И побрела искать свободный отсек. Остался самый дальний, разумеется. Марианна щедро намылилась, нужно было поторопиться. Но боль сковывала ее, кое-где было невозможно прикасаться к коже. Мимо прошла мадам Фантом, с полотенцем вокруг талии, одной рукой прикрывая грудь. В другой руке она несла платье, будто боялась, что его украдут, и ей придется возвращаться голой. Худоба ее была поистине ужасающей. Мало-помалу от чуть теплой водицы боль унялась. Смыть с себя сомнения, последние следы преступления. Немного шампуня в волосы, еще раз ополоснуть. Она не сняла вьетнамок, ее вещи были надежно завернуты в пластиковый пакет. Не касаться пола и стен, где кишели микробы и всяческие грибки. Невидимые, но неистребимые.

Маркиза постучала ключами по решетке.

– Конец! – заорала она. – Все выходят!

Марианна еще немного постояла под струей, ловя мимолетное наслаждение, а вот девушка в отсеке напротив была вся покрыта мыльной пеной. Метиска с великолепной кожей, с завидными формами. Марианна вдруг почувствовала себя жутко безобразной. Лучше не пялиться на нее. Не зарабатывать комплекс. Так или иначе, здесь нет мужиков. Для кого тогда быть красивой? Только не думать о том говнюке. Не думать о нем, о том, что он с тобой сделал. Она проворно вытерлась, чтобы не простудиться в этом чудном уголке, где сроду не топили. Завернувшись в полотенце, вышла, чтобы одеться, в комнату, огороженную решеткой. Но двоих заключенных не хватало. Мадам Фантом и топ-модели.