Колдовской мир - Андрэ Нортон

Беттрис зло рассмеялась:

– Ничего у нее не болит. Дурные воспоминания. Она не так давно пережила кораблекрушение. У, дрянь! – Сафьяновым сапожком Беттрис пнула девушку, едва не опрокинув ее в огонь.

– Оставь служанку в покое! – не сдержала гнева наследница Верлена.

Фальк имел право на грабеж, и Лоиса ничем не могла ему помешать, а поэтому, чтобы не растравлять душу ужасными сценами, она после шторма всегда держалась подальше от берега и чаще всего не знала, что или кого выловили подданные отца.

Беттрис принужденно улыбнулась – она не смела перечить дочери владыки Верлена, но все же буркнула:

– Гони ты прочь эту упрямую дуру! Все равно, пока шторм не кончится, никакого проку от нее не будет. Да и после придется ждать, когда еще очухается! Одно только и есть, что к шитью способна, а то бы отправить ее на корм угрям.

Лоиса подошла к широкому ложу, где были разложены ее свадебные наряды, взяла большой платок, отделанный по кайме шелком, и набросила его на плечи дрожащей служанки. Не обращая внимания на остолбеневшую Беттрис, наследница Верлена опустилась на колени, взяла девушку за руки и посмотрела ей в лицо.

Беттрис потянула Лоису за рукав.

– Как ты смеешь! – грозно одернула та.

Но к Беттрис уже вернулась ее обычная наглость, пухлые губы расплылись в хитрой улыбке.

– Нам некогда, госпожа. Владыка Фальк разгневается, узнав, что в то время, как он подписывает брачный договор, ты возишься с этой дрянью. Что я скажу ему о причине твоей задержки?

Лоиса спокойно посмотрела наложнице в глаза:

– Я во всем послушна воле моего отца. Но не вздумай учить меня, ты, девка! – Она нехотя отпустила руки служанки. – Оставайся у меня, здесь тебя никто не тронет. Слышишь? Никто!

Поняла ли она? Служанка продолжала раскачиваться из стороны в сторону, очевидно испытывая страшные душевные муки, хотя страдания телесные, казалось бы, давно канули в прошлое.

– Ты мне больше не нужна. – Лоиса повернулась к Беттрис, и та вспыхнула, но спорить не стала.

– Госпожа, тебе не мешало бы узнать кое-какие женские хитрости. – Голос Беттрис окреп. – Я могу научить тебя обвораживать мужчин. Нужно подчернить брови и ресницы. Алая помада для губ… – Беттрис воодушевилась – в ней проснулась кокетка. Она окинула Лоису оценивающим взглядом, а та, вопреки своему презрению к Беттрис и ей подобным, молча прислушивалась к ее словам. – Да, госпожа, если послушаешься меня, ты, быть может, отвратишь очи своего господина от этой Альдис. Есть много способов прельстить мужчину. – Беттрис облизала губы. – Госпожа, я многому могу научить тебя. – Она придвинулась к Лоисе, в ее глазах вновь появился алчный блеск.

– Ивиан берет меня и так, – сказала Лоиса, отвергая все поползновения Беттрис. – И должен быть доволен!

Беттрис пожала плечами:

– Как знаешь, госпожа. Но в таком случае ты очень скоро убедишься, что не все обернется по-твоему.

– А когда оно было по-моему? – спросила Лоиса. – Ступай. Ты же сказала, что нам скоро идти, а у меня еще много дел.

Во время подписания брачного договора Лоиса сохраняла свое обычное безразличие. Герцог прислал за своей невестой троих приближенных, их-то она и разглядывала с интересом.

Вот маршал Гунольд, верный друг Ивиана еще со времен наемничества. Даже в такую глухомань, как Верлен, докатилась слава о его воинской доблести. Вопреки ожиданиям, внешность Гунольда никак не соответствовала ее представлениям о прославленном воине. Лоиса ожидала увидеть этакого громилу, вроде сенешаля отца – ну, может быть, не такого грубого и неотесанного. Гунольд же оказался разнеженным вельможей в шелковом камзоле, и трудно было поверить, что в иные времена он носил кольчугу. Круглый подбородок, гладкие щеки и длинные ресницы придавали ему моложавый и добродушный вид. Пытаясь сопоставить внешность этого человека со всем тем, что она слышала о нем, Лоиса зашла в тупик и начала его побаиваться.

Старик Сирик представлял Храм Судьбы. Завтра, когда ее рука в знак верности Ивиану ляжет на рукоять боевого топора, он скажет положенные слова. Равнодушное красное лицо. Лоб пересечен вздувшейся синей жилкой. Слушал ли он или говорил что-то мягким низким голосом, Сирик непрерывно сосал леденцы. Подле него всегда находился слуга с баночкой наготове. Объемистый живот Сирика облегала желтая ряса священника.

Третьим был Дуарт, представитель знатных семейств Карстена. Маленький и тощий, он тоже не очень подходил для своей роли. Нижняя губа Дуарта постоянно дергалась, – казалось, он чувствует себя не в своей тарелке и даже тяготится возложенной на него миссией. Этот человек большей частью молчал, открывая рот лишь тогда, когда его о чем-либо спрашивали. Из всех троих он один обратил на невесту хоть какое-то внимание, но в его задумчивом взгляде не было и намека на сочувствие или обещание поддержки в будущем. Скорее он видел в Лоисе некое препятствие, которое следует рано или поздно убрать с дороги.

А наследница Верлена благодарила в душе древний обычай, избавляющий ее от необходимости присутствовать на ночном пиршестве. Завтра на свадебном пиру ей, конечно, придется сидеть за столом от начала и до конца. Но как только вино польется рекой… Остановившись на этой мысли, девушка поспешила к себе в комнату.

Лоиса совсем забыла о служанке. Войдя в комнату, она обнаружила ее у открытого окна. Вой урагана стихал, и шторм как будто шел на убыль, но ее поразил какой-то неясный звук, похожий на безнадежный стон. Соленый ветер дохнул на нее из окна.

Раздраженная своими заботами и всем происходящим в замке, Лоиса решительно подошла к окну, оттолкнула от него служанку и с силой захлопнула раму. Хотя ветер ослабел, в тучах по-прежнему сверкали молнии. При очередной вспышке Лоиса наконец увидела то, за чем уже давно наблюдала девушка.

Прямо на скалы замка несло корабли. Такие суда каботажных торговцев разбивались здесь и раньше, если во время шторма попадали в коварное прибрежное течение. Именно это течение было источником богатства и проклятий для Верлена.

По всей видимости, на скалы несло остатки большого флота. В свете молний Лоиса не увидела на кораблях ни одного человека, не заметила никаких попыток избежать неминуемой гибели. Корабли, словно призраки, неслись навстречу смерти, но моряков, похоже, это нисколько не волновало.