Колдовской мир - Андрэ Нортон

Движения Кориса, как всегда, были собранны и экономны, и Саймон до сих пор поражался этому, глядя на его неуклюжее тело. Огромный топор Вольта был скрыт под походным плащом, но на голове сенешаля сверкал шлем с соколом, и уж кто-кто, а Саймон знал, что это значит: Корис готов ринуться в бой.

– Этой ночью мы выступаем! Эннер говорит, что ветер пока благоприятный, а что будет дальше – неизвестно. – Он помолчал и чуть смущенно добавил: – С севера никаких известий.

– Что ж, так тому и быть! Вальдис! Оповести всех: как только стемнеет – мы выступаем.

Юноша исчез среди камней со скоростью пущенной стрелы. Из-под открытого забрала сверкнули глаза Ункара.

– Похоже, будет дождь. Тем лучше для нас. Итак, Хранитель Границы, наш час – сумерки… – С соколом на запястье он последовал за Вальдисом, чтобы собрать своих людей.

Заката в этот вечер никто не видел – тяжелые тучи расстилались до горизонта. Усилилось волнение на море. Вот-вот должен был появиться Осберик на своем корабле-приманке.

У мародеров было три наблюдательных пункта: два на самом рифе и один на центральной башне крепости; в плохую погоду на всех этих точках стояли наблюдатели. Тех, что на рифе, можно было не опасаться, но с башни просматривались подступы к замку, и Саймона это беспокоило, хотя он отдал приказ, чтобы использовались все мало-мальские укрытия на этом пространстве. Надеялся он и на то, что атакующих прикроет дождь.

Но штормовой ветер опередил дождь, медлить было нельзя. И только сумерки скрывали людей Саймона, когда они цепочкой пересекали пустошь, отделявшую их от входа в подземелье. Пока все шло благополучно. Неожиданно во мраке пещеры что-то вспыхнуло, и Саймон услышал удивленный возглас Кориса: светилось лезвие топора Вольта. А Саймон вновь почувствовал, как от ветхого алтаря исходит мощный поток энергии, но он не мог определить ее природы, и от этого ему было не по себе.

– Благословляющий свет! – рассмеялся Корис. – Спасибо тебе, Вольт, за такую милость!

– Не задерживайся! – потребовал Саймон. – Ты не знаешь, какие силы можешь пробудить этим светом.

Начало потайного хода они нашли быстро. У Саймона по спине бегали мурашки, волосы на голове шевелились, хотя на нем был шлем, – так все вокруг было наэлектризовано. Каменные стены, покрытые слизью, тускло отражали свет походных фонарей. С каждым шагом во влажном воздухе подземелья усиливался запах гнили. Каменные плиты под ногами вздрагивали от глухих ударов бушующего внизу моря.

Наконец они вышли к лестнице, ступени которой были крест-накрест иссечены серебристыми бороздами, словно какие-то гигантские слизняки веками прокладывали здесь свои дорожки. Поднимаясь, Саймон считал ступеньки, как научила его Джелита, и подумал о том, что дорого бы сейчас дал, чтобы она или Лоиса оказалась рядом, поскольку все-таки опасался заблудиться в этом лабиринте.

Они должны были выйти в ту комнату, что когда-то принадлежала Лоисе, а затем – рассеяться по замку и попытаться захватить Фалька врасплох, пока его мародеры тешатся ожиданием добычи у моря.

Казалось, этим ступеням никогда не будет конца, и действительно, лестница еще уходила вверх, во мглу, когда он прервал счет, остановившись перед дверью, запертой на простую щеколду со стороны лестницы. Саймон сбил задвижку и без особого усилия открыл дверь.

В покоях было темно, они не погасили походных фонарей, когда вошли, и в их свете увидели завешенное пологом ложе, рядом с ним сундук и еще один – под окном, за которым гудел штормовой ветер.

– Сигнал!

Саймон мог этого и не говорить, так как один из гвардейцев уже вскочил на стоявший под окном сундук и несколько раз взмахнул походным фонарем, подавая условный сигнал Эннеру Осберику. Если тот был на месте, то, конечно, принял его, и сейчас, возможно, обрубили якоря… Оставалось только ждать, когда известие о приближении судна подымет на ноги весь гарнизон Верлена.

Это тягостное ожидание, это бездействие всем было не по душе. Две небольшие группы, одна во главе с Ингвальдом, другая – с Ункаром, осмотрели ближайшие помещения. Командир сокольников сообщил, что они обнаружили по соседству еще одну пустую спальню, которую в крайнем случае можно использовать как запасной путь к отступлению.

Время тянулось нестерпимо медленно. Саймон перебирал в уме все возможные причины провала их операции. Фалька могли предупредить о вторжении, у него тоже хватает разведчиков. Оставалось надеяться лишь на то, что, как уверяла Лоиса, о потайных ходах здесь по-прежнему никто ничего не знает.

– О-о-о! .. Наконец-то! – вырвался у кого-то вздох облегчения, немедленно заглушенный громкими криками, раздавшимися у них над головами.

– Началось! – Корис стиснул плечо Саймона и рванулся к двери. – Сигнал о кораблекрушении! Сейчас крысы повылезают из своих нор! ..

3

Темная ночь

Терпение, главное – терпение… Терпению Лоиса научилась давно, и сейчас пришло время воспользоваться им как оружием против страха, который сковал ее, словно холод, и не давал дышать. Терпение и благоразумие – вот все, что осталось в ее распоряжении.

В комнате, где девушку наконец оставили одну, было тихо. Она знала, что нет смысла вставать с кресла и пытаться открыть окно или дверь. Полог над ложем был снят. «Чтобы не покончила с собой», – подумала она. Нет, до этого еще не дошло, только не это. Лоиса улыбнулась, но улыбка получилась очень грустной.

Она чувствовала себя разбитой, комната плыла и раскачивалась перед глазами, и это не позволяло Лоисе собраться с мыслями. Есть не хотелось, мучила тошнота, начавшаяся еще на корабле. Интересно, сколько времени она не ела?

Лоиса стала по-детски загибать пальцы, подсчитывая дни. Три, четыре… пять дней?

Вновь и вновь в памяти навязчиво появлялось лицо какой-то черноволосой женщины, пришедшей к ней еще в Эсе ранним утром, якобы поведать какую-то историю. Что это за история?

Лоиса пыталась как можно отчетливее припомнить встречу. И страх, душивший ее, стал сильнее, когда она поняла, что провал в памяти не имеет ничего общего с недомоганием и нервным потрясением, – ее память была насильственно блокирована. Ту женщину звали… Бертора! Лоиса внутренне возликовала, когда ей удалось все же вспомнить имя. Эта Бертора увезла ее из Эса, сославшись на какую-то весть. Что за весть и от кого? И почему Лоисе необходимо было держать в тайне от всех свой отъезд? Всплывали обрывочные воспоминания о дороге в лесу и о буре; о том, как они прятались под скалой, а над ними неистовствовали в ночи дождь и ветер. Еще вспоминался сбегающий к морю луг, на котором они ждали кого-то.