Мэри Поппинс в Парке - Памела Трэверс

– Гм! – громко кашлянула Мэри Поппинс.

Испуганный этим восклицанием голубь, сидевший на ветке у нее над головой, захлопал крыльями.

Вниз упало перышко и медленно завертелось на ветру. Джейн протянула руку и поймала его.

– Как оно щекочет! – прошептала она, проводя кончиком пера себе по носу. Затем, повязав вокруг головы ленту, прикрепила к ней перо.

– Я дочь Индейского Вождя. Меня зовут Миннехаха, что означает «звенящая вода, бегущая по камням».

– Ничего подобного, – возразил Майкл. – Ты Джейн Кэролайн Бэнкс.

– Это только снаружи, – настаивала Джейн. – На самом деле я кто-то совсем другой.

– Надо было лучше есть за завтраком. Тогда бы у тебя не было таких странных ощущений. И наш папочка вовсе не Индейский Вождь, так что ты никакая не Миннехаха!

Внезапно Майкл насторожился и пристально уставился в траву.

– Вон – идет! – дико закричал он и, упав на живот, по-пластунски пополз вперед.

– Спасибо тебе, Майкл, – заметила Мэри Поппинс, – за то, что лягнул меня. Ты что, цирковая лошадь?

– Не лошадь, а охотник, Мэри Поппинс! Я иду по следу в джунглях!

– Джунгли! – насмешливо бросил Смотритель Парка. – Мне больше по душе снежные пустыни!

– Если ты не будешь осторожен, Майкл Бэнкс, то след приведет тебя домой, прямиком в постель. Никогда еще не встречала таких глупых детей. И взрослого, который не намного умнее их! – добавила Мэри Поппинс, глядя на Смотрителя Парка. – Всегда хотите быть кем-то еще вместо того, чтобы быть тем, кто вы есть на самом деле! Охотник! Миннимаха, Пинитаха, или как там ее… Гораздо больше вы похожи на пастушку, которая присматривала за гусями, и свинопаса!

– Но я охочусь вовсе не на гусей или свиней! Это Лев, Мэри Поппинс! Внешне он, может быть, и похож на муравья, но внутри… Ага! Наконец-то я поймал его! Внутри – он людоед!

Майкл перевернулся, держа что-то маленькое между большим и указательным пальцем.

– Джейн… – начал он возбужденно, но закончить не успел, так как Джейн принялась делать ему какие-то отчаянные знаки.

Посмотрев на Мэри Поппинс, Майкл понял, в чем дело.

Вязание Мэри Поппинс упало на плед, а руки были сложены на груди. Она смотрела на что-то, находящееся далеко-далеко, за Улицей, за Парком и, быть может, за горизонтом.

Осторожно, чтобы не побеспокоить свою няню, дети подобрались ближе. Смотритель Парка плюхнулся на коврик и уставился на нее выпученными глазами.

– Мэри Поппинс, вы что-то говорили о пастушке, присматривавшей за гусями, – подсказала Джейн. – Расскажите нам о ней!

Майкл смотрел на свою няню и тоже ждал.

На какое-то мгновение ее взгляд задержался на детях, затем снова устремился вдаль.

– Она сидела вон там, – задумчиво начала Мэри Поппинс не своим обычным, а каким-то чужим, странным голосом. – Проходил день за днем, а она сидела среди стаи гусей, от нечего делать заплетая и расплетая свои косы. Иногда пастушка срывала лист папоротника и обмахивалась им, как веером, словно была Королевой или, по меньшей мере, женой Лорда-канцлера. Иногда она сплетала из цветов венок и шла к ручью, чтобы полюбоваться на отражение. И каждый раз, глядя на свое отражение, она подмечала, что ее глаза синие-пресиние и что с ними не могут сравниться даже васильки, растущие на лугу, что ее щеки – розовые, как грудка малиновки, только еще красивее. Что касается губ, а тем более носа – то она не могла найти даже подходящих слов, чтобы описать, насколько они прекрасны.

– Этим она очень похожа на вас, Мэри Поппинс! – сказал Майкл. – Так довольна собой…

Взгляд Мэри Поппинс оторвался от горизонта и свирепо метнулся в его сторону.

– Я хотел сказать, Мэри Поппинс… – запинаясь, пробормотал Майкл. – Я хотел сказать, что у вас тоже розовые щеки и синие глаза, – нашелся он и льстиво улыбнулся. – Прямо как колокольчики!

Удовлетворенная улыбка появилась на лице Мэри Поппинс, и Майкл украдкой облегченно вздохнул.

– Итак, прекрасная пастушка любовалась своим отражением в ручье, – продолжила рассказ Мэри Поппинс. – И каждый раз, глядя на него, она жалела всех людей, которые не были свидетелями такого великолепного зрелища. В особенности ей было жаль красивого свинопаса, который следил за стадом по другую сторону потока.

«Ах, если бы только я была обыкновенной пастушкой! – грустно думала она. – Если бы я на самом деле была той, кем кажусь на первый взгляд! Тогда бы я смогла пригласить его к себе в гости. Но поскольку я нечто большее, чем обыкновенная пастушка, то об этом не может быть и речи». – И, с неохотой отвернувшись, она принималась смотреть в другую сторону.

Но каково было бы удивление пастушки, если бы она вдруг узнала, о чем в это время думает свинопас.

Так же, как и у пастушки, у свинопаса не было зеркала, поэтому он тоже смотрелся в речку. И когда вода отражала его темные кудри, плавный изгиб подбородка и аккуратные маленькие уши, он жалел всех людей, которые этого не видят. А в особенности он жалел девочку-пастушку.

– Нет никаких сомнений, – говорил он себе, – что она очень одинока. Она очень красивая, и если бы я в самом деле был свинопасом, то обязательно бы с ней поговорил.

И он с сожалением отворачивался и принимался смотреть в другую сторону.

«Какое совпадение! » – скажете вы. Но это еще далеко не все. Дело в том, что в этой стране не только девочка-пастушка и свинопас, но и все остальные существа думали точно так же!

Гуси, пасущиеся на лугу, были убеждены, что они не просто гуси, а нечто большее. Даже свиньи, вздумай вы им сказать, что они обычные свиньи, от души посмеялись бы над вами.

Так же дело обстояло и с серым ослом, который возил тележку свинопаса на рынок, и с жабой, живущей под одним из камней у ручья, и с босоногим мальчишкой, который часто играл на мосту со своей плюшевой обезьянкой. Каждый из них верил, что на самом деле он гораздо значительнее и важнее, чем кажется с первого взгляда.