Танец огненной королевы - Марина Серова

Инга кивнула и даже улыбнулась.

– Да, все верно. Через неделю он пришел – один, с букетом красных роз. Я сидела за стойкой и оформляла абонемент, а сама думала о том, когда же закончится моя смена. В раздевалке администраторов стоял мой пакет с трехлитровой бутылкой керосина, асбестовыми поями и палмами, которые я запаковала так тщательно, как могла, чтобы они не воняли горелым асбестом. Я собиралась в тот день провести тренировку с огнем вместе с Анькой и Галкой, моими напарницами. У нас тогда была своя команда – в шутку называли друг друга «девками Одина», а официально именовались «Тени». Я сама придумала это название – ведь файерских команд много, сплошь и рядом то «Танец Огня», то «Дети Огня», то «Повелители Огня». А «Теней» в природе не существовало, и мне хотелось, чтобы наше название не было избитым. Так вот, Вадим дождался, когда я отпущу клиентку, а потом сунул мне охапку роз и поинтересовался, что я делаю сегодня вечером и не желаю ли сходить с ним куда-нибудь. А я ответила, что сегодня вечером я собираюсь поджечь набережную Тарасова. Он решил, что я шучу, и предложил составить мне компанию. Я согласилась, но спросила, знает ли его девушка, что он таскает цветы «красивой администраторше» из Школы танцев и музыки. А Вадим сказал, что понятия не имеет о том, что думает об этом его девушка. Точнее, бывшая девушка. Не знаю, кто кого бросил – он ее, или она его. Возможно, пассия Вадима предпочла ему того кавалера, с которым танцевала на занятии по аргентинскому танго, а может, и нет. Меня это мало волновало.

Вечером мы пошли с Вадимом на набережную. Анька с Галкой уже были там – разминались. Мы подожгли наши файерские атрибуты, устроили мини-выступление. По большей части для себя, но народ, гуляющий на набережной, с интересом подходил к нам, и вскоре вокруг нас образовалась целая толпа народу. Мне льстило внимание зрителей, и я старалась как могла. Хотелось выглядеть эффектно, поэтому я взяла палмы – знаете, такие асбестовые шарики на проволоке, которые надевают на ладони и исполняют с ними танцы, – и принялась двигаться под свой собственный ритм. Изредка я бросала взгляд на Вадима – мне показалось, что он смотрел только на меня. Я чувствовала себя королевой этого вечера. Под конец выступления я исполнила свой коронный номер – набрала немного керосина в рот и сделала «огненный плевок». Если керосин попадает на горящие инструменты, образуется столп огня, и выглядит это как огненный шар, взмывающий в воздух. Зрители восторженно зааплодировали, а я изящно поклонилась. Во рту был противный привкус керосина, но меня это мало волновало – я наслаждалась своим триумфом. Позже Вадим сказал мне, что никогда не видел ничего подобного. Он восхищался мною, и я поняла, что покорила его.

– И после этого, думаю, вы стали встречаться? – уточнила я.

Инга кивнула.

– Да, он ухаживал за мною примерно год. А потом предложил выйти за него замуж. На тот момент я знала, что он занимается своим бизнесом, и родители не были против. Вадим и предложил мне заниматься файер-шоу серьезно – я имею в виду продвигать свою команду. Мы выступали на свадьбах, потом при помощи мужа я открыла собственную школу файера. К нам приходят подростки и взрослые, но с огнем я разрешаю заниматься только людям, достигшим восемнадцати лет. И не каждому разрешаю крутить боевые пои.

– Боевые? – переспросила я.

– Боевые значит асбестовые, которые горят, – пояснила Инга. – Начинают все с тренировочных инструментов – можно взять обычные теннисные мячики и прикрепить их к веревкам или к цепям. Можно взять длинные гольфы и положить внутрь мешочки с какой-нибудь крупой – это самый легкий вариант поев. Когда ученик выучивает базовые элементы, я даю ему боевые пои, и где-то месяц-полтора он занимается с ними, но не поджигает их. И только когда я полностью уверена в том, что человек справляется с инструментом, разрешаю ему попробовать поджечь пои. Естественно, под моим присмотром, чтобы не возникло никаких… проблем.

– Все это прекрасно, – заметила я. – Но пока мне непонятно, зачем вам нужна моя помощь. Насколько я могу судить по вашему рассказу, у вас все замечательно. Любящий муж, собственное дело, материальных трудностей, думаю, вы не испытываете. Дети, возможно, у вас тоже есть?

– Нет, детей у нас с Вадимом нет, – покачала головой Инга. – Мы к этому пока не готовы. Да, собственно, и не было у нас никогда в планах обзаводиться потомством. Школа и выступления отнимают все мое время, и заниматься с ребенком я физически не смогу. Но вы правы, пора мне ввести вас в курс дела.

Инга сделала глоток кофе, я тоже попробовала свой остывший эспрессо.

Кофе оказался очень крепкий – про такой говорят, «крепкий, как пот дьявола». Сравнение хоть и не слишком приятное, но в самую точку.

Инга проигнорировала пирожное, я же аккуратно отломила маленькой ложечкой кусочек своего тирамису, дабы продегустировать десерт.

Нежный сливочный вкус удивительным образом сочетался с кофейными нотками, и вынуждена признать, ничего вкуснее я еще не пробовала. Это пирожное хотелось смаковать, наслаждаясь каждым кусочком, подобно тому, как наслаждаешься букетом дорогого элитного вина.

– У меня скоро будет юбилей, – проговорила Инга. – Исполнится тридцать пять лет. Обычно я предпочитаю проводить праздники в тесном семейном кругу – то есть с мужем, – но в этот раз мне захотелось устроить фееричное шоу. Нечто грандиозное, с размахом. Будет много гостей и море огня, и к этому выступлению мы готовимся уже месяц. Это будет не обычное файер-шоу – ведь мы не просто крутим огненные пои и другие инструменты, мы сочетаем зрелищность огня с элементами классического танца. Этакий огненный балет с трюками и сложными танцевальными этюдами. Для празднества я сняла пансион на турбазе между Тарасовом и Покровским. Будут выступать ученики моей школы, а в финальном номере приму участие я сама. Этот последний номер – самый сложный, участвует пятеро актеров. У нас не будет права на ошибку. И мне нужен опытный телохранитель – мне кажется, что кто-то хочет сорвать выступление. И это – в лучшем случае.

– А с этого места, пожалуйста, поподробнее, – попросила я. – Что с вами произошло?

– В последнее время мне неоднократно посылают письма, – пояснила Инга. – Страшные письма. К счастью, Вадим о них не знает, иначе он запретил бы мне выступать. Поначалу я думала, что это чья-то неудачная шутка, но шутник, видимо, человек с черным чувством юмора. Эти письма – они письма ненависти. Я понимаю, что к знаменитым людям невозможно относиться равнодушно – их или обожают, или ненавидят. Мне могло бы польстить подобное отношение, если бы все не было так… так серьезно. Мне уже кажется, что меня попросту собираются устранить. Думаю, вы понимаете, о чем я.