Северный витязь - Александр Тамоников

Возле дома с черными окнами, на земле у коновязи лежало старое седло, на крюке висела сбруя. Златыгорка указала рукой. Саженях в двухстах от дома среди травы чернела туша коня. Спешившись, Илья снял с головы шлем, перекрестился и открыл тяжелую дубовую дверь.

Свет заходящего солнца протиснулся в дверной проем и упал на человека с длинной белой бородой. Он сидел, прислонившись спиной к стене, на лавке у дальней стены, под образами. Пыльное окно не пропускало света. Дверь открыла взору простые полати с шерстяным одеялом, грубый стол с кувшином, очаг с большим котлом. Рядом с человеком на стене аккуратно были развешаны доспехи: бахтерец, ноговицы и наручи, шлем с бармицей. Прямо у ног лежал большой прямой меч в богато украшенных ножнах.

Илья вошел и замер у входа. Златыгорка стояла за его спиной и молчала. «Наверное, он уже умер», – подумал Илья. И конь его пал на лугу, а теперь и хозяин принял свою кончину, и никто не предал его земле. Глаза старца были закрыты, скулы обтягивала желтая кожа; старческие пальцы, в которых еще чувствовалась сила, сжимали лавку.

– Кто здесь? – раздался неожиданно сильный, чуть дребезжащий голос, и эхо раскатилось под потолком большого пустого дома. – Кто вошел ко мне? Ты ли, о ком было предсказано?

Златыгорка схватила Илью за локоть. Девушку, несмотря на всю ее храбрость, немного трясло. Илья похлопал ее по руке и шагнул вперед.

– Приветствую тебя, Святогор, – громко сказал Илья. – От земли Муромской, от Владимирской. Далеко слава о тебе долетела. Помнит тебя люд русский и почитает как защитника. А мое имя Илья, сын Иванов…

– Илья? – перебил Святогор. – Я ждал тебя. Кто с тобой пришел?

– Златыгорка, дочь царицы Самсун.

– Хорошо, поклон от меня передай матери, царевна. И сестрам своим. А ты, Илья, теперь меня слушай. Время мое истекает, земля сырая меня не отпускает больше. Твой черед беречь и оборонять земли русские. Ничего в этом доме не бери, ни к чему не прикасайся. Возьми только доспехи мои да шлем. Меча не касайся, не поднять тебе его. И мои руки уже не могут его от земли оторвать.

Илья хотел было сказать, что силы Святогора покинули, потому и не может он меча поднять. Но говорить сейчас об этом великому старцу нельзя. И так он делает большой подарок.

– Ты, Илья, возьми сабельку мою, – продолжал Святогор, но голос его становился все тише и тише. – Эта сабля несколько дней ковалась из упавшей звезды, на заре она закалялась в степной росе, в парном молоке и горных ручьях. Оттого на клинке и узор розовый, как заря, полыхает. Сила в этой сабле великая, разит она без промаха и не тупится. Запомни, Илья, Иванов сын, не доставай той сабельки для пустой ссоры, для бесчестного дела. Только в бою она должна купаться в крови ворога лютого, от того и железо тверже будет, и твоя сила множиться станет.

Святогор замолчал, продолжая сидеть, не меняя позы. Илье не было видно, открыты или закрыты глаза богатыря.

Вдруг качнулась земля под ногами – то ли дом пошатнулся, то ли горы. У Ильи внутри все похолодело. Казалось, что все происходящее ему снится или видится по какому-то неведомому волшебству.

– Поторопись! – громко сказал Святогор.

Илья тряхнул головой, сгоняя наваждение. И вот уже сидит перед ним костлявый старик, будто и не было великана. И лавка под ним не из дубовых стволов сделана, а старая, потрескавшаяся.

Стараясь не касаться Святогора, Илья снял со стены доспехи. Златыгорка приняла их и вынесла из дома. Илья вышел следом, положил подарок на траву и снова вернулся в дом. Входить было тяжело, ноги не слушались, как когда-то в детстве. Но он пересилил себя. Сабля в дорогих ножнах, украшенных каменьями, серебряными да золотыми накладками, лежала на полатях. Он взял ее двумя руками, чуть вытянул клинок из ножен, и на его лице заиграли розовые сполохи. То ли железо светилось, то ли закатное солнце падало на полированный клинок.

И тут снова дрогнула земля. Илья пошатнулся, со стола на деревянный пол упал горшок, в очаге с грохотом опрокинулся котел, на улице заржали кони. Бурый ржал призывно и требовательно, как будто предупреждал. Святогор все так же молча сидел на лавке, прямо и неподвижно. Илья попятился назад к двери, не сводя глаз со старца.

В третий раз загрохотало вокруг. Зашатались стены. И в этом грохоте то ли померещилось Илье, то ли впрямь услышал он знакомый голос:

– Прими силу мою! Прощай…

Илья выбежал из дома. Златыгорка приторочила мешок с доспехами и запрыгнула в седло. Кони били копытами и храпели. Со скал катились камни, слышался подземный гул. Не сразу попав в стремя ногой, Илья взобрался на коня, перекинул через плечо перевязь сабли, и они понеслись к спуску.

Никогда Илья не видел, чтобы твердь земная так тряслась. Кони спотыкались, но их не нужно было подгонять. Они сами нашли дорогу вниз. Извилистая каменистая тропа то становилась шире, то превращалась в узкую полоску вытоптанной дикими козами земли. Камни катились, поднимали пыль, которая забивала горло. Несколько огромных валунов сорвались со скалы и пронеслись мимо, играя и подпрыгивая, словно детские игрушки.

Илья успел оглянуться и увидеть, как зашатался крепкий дом Святогора, как рассыпался он по бревнышку, и скалы, шатавшиеся и плясавшие вокруг пляску смерти, вдруг расступились в том месте. Обломки Святогорова жилища, деревья, под которыми оно стояло, и даже труп коня – все ухнуло в разверзшуюся пропасть. Над провалом поднялся огромный столб пыли или дыма.

«Все, – подумал Илья, – земля Святогора не держала, как рассказывали старые люди, а теперь и горы его не смогли удержать. То-то он уже и на Русь приезжать перестал, все в своих горах жил, вдали. Прощай, Святогор. Какая-то из тайных пещер стала для тебя могилой».

– Ух и страху я натерпелась, Илья, – размазывая по щекам грязь, усмехнулась Златыгорка, когда они уже ехали по самому краю моря и кони омывали в соленой воде свои копыта. – Чего в жизни только не повидала, но такого! Бывало, и раньше трясло горы. Привычное это все, но чтобы вот так. Нет больше нашего Святогора! И куда он провалился теперь?