Свинцовая бойня - Александр Тамоников

Майор разволновался, налил себе воды и залпом выпил целый стакан. Через несколько секунд он повторил свои действия. Олег Николаевич поглощал стейк и снисходительно смотрел на этого «героя», который то синел, то зеленел, не решаясь что-то сказать в ответ.

– Ну так что же с моей просьбой? Неужели такой интересный видеоматериал этого не стоит? – Доброжелатель настырно гнул свою линию, не желал давать спуску Суханову.

– То, что вы просите, это… – начал мямлить тот.

– Что это? Я жду внятного ответа.

– Это невозможно.

– Невозможно дать мне немного оружия, над которым вы сейчас безраздельно начальствуете? – переспросил Цветков и хитро зажмурил глаза.

– Это же все связано со строгой отчетностью. Если такое дело откроется, то мне грозит трибунал.

– Интересно. А как быть с видеоотчетом на тему: «Как майор Суханов проводил свободное время, пока его жена ездила к подруге»? Такой прекрасный фильм вам ведь тоже может, как говорится, выйти боком. Дать мне оружие вы можете. Было бы желание с вашей стороны. А вот сохранить свое положение в семье и на службе, если компромат попадет к уважаемой Яне Аркадьевне, будет вряд ли реально.

– Да как же? Ведь если оружие числится за нашей…

– А если не числится? – перебил его шантажист. – У вас на складах имеется неоприходованное оружие. Ведь к вам недавно доставили партию трофеев с Кавказа. Или вы об этом уже забыли?

– Вы и это знаете? – с отчаянием в голосе спросил Герман.

– Я же вам сказал, что мы знаем все, – послышалось в ответ.

Пристальный взгляд шантажиста не сходил с майора. Доброжелатель буквально сверлил его глазами, лишний раз давая понять, что тот находится под его колпаком.

Герману Семеновичу хотелось кусать себе локти. Теперь он еще острее осознал, в какую гнусную историю вляпался. Майор прокручивал в памяти события последнего месяца. Всплывали разные детали, на которые раньше он не обращал внимания. Сейчас же они казались ему по меньшей мере странными.

Из них следовало, что все это время его пасли. Да, не в открытую. Да, осторожно. Но все равно при большом желании «хвосты» можно было заметить и сообразить, что дело пахнет керосином.

Да и на медсестру, эту подставную шлюху, клевать явно не стоило. Тогда все обошлось бы. Не было бы видеозаписи и шантажа. По крайней мере так ему представлялось.

Теперь же он был вынужден сидеть в обществе наглого самоуверенного шантажиста, который на все его потуги хоть как-то выкрутиться отвечал издевательской ухмылкой. Майор действительно не знал, как ему нужно было бы реагировать и что конкретно делать в данной ситуации. Из нее не просматривалось никакого выхода. Его загнали в угол и продолжали давить. Пока только психологически.

– Вы можете дать мне время для того, чтобы все обдумать? – цепляясь за последнюю соломинку, спросил Суханов.

– Времени на раздумья у вас нет, – резко и холодно ответил Цветков. – Даже если бы оно и было, то вам все равно не удалось бы спрыгнуть с этой темы. Если вы еще до конца не поняли моих намеков, то скажу прямым текстом: мы следим за каждым вашим шагом. Людей, которые дают нам нужную информацию, с каждым днем становится все больше. Теперь вам не скрыться от наших глаз и ушей даже за забором вашей воинской части.

Майор вздрогнул и с отчаянием посмотрел на этого доброжелателя. Из его слов можно было сделать однозначный вывод: Андрей Козлов предал своего командира. Вместе с ним в части появились новые информаторы шантажистов. Возможно, те самые контрактники, которых водитель брал с собой на пустырь для разборок.

– Вы так смотрите, будто хотите меня в чем-то упрекнуть, – в своей излюбленной манере заметил Олег Николаевич, успевший к тому времени управиться с мясным блюдом. – Наверное, вы забыли простую истину. На войне как на войне. Здесь все средства хороши.

– А это война? – удивленно уточнил Герман Семенович.

Собеседник сообразил, что сболтнул лишнее, поэтому решил оставить данный вопрос без ответа.

Вместо этого он выдвинул конкретное требование:

– Итак, оружие я хочу получить в ближайший вторник. – Доброжелатель подвинул к майору карманный календарь. – Это значит тринадцатого августа. Естественно, вам придется для этого потрудиться. Так уж и быть, воскресенье мы трогать не будем. Но вот понедельник, двенадцатого августа – весь ваш. За этот день вы должны подготовить все, о чем я вас просил. Я знаю, что в часть вы прибываете на утреннее построение и развод, к восьми часам утра. Значит, на все про все у вас будет где-то чуть больше тринадцати часов. Оружие, названное мною, должно быть подобрано и запаковано в ящики. Вечером, ровно в двадцать два часа вы должны позвонить вот по этому номеру. – Цветков достал ручку и быстро записал телефон на салфетке. – Не пытайтесь пробивать этот номер. Вам же только хуже от этого будет. Занимайтесь лишь тем, о чем я вас прошу. Значит, в понедельник в десять часов вечера вы звоните по этому номеру и докладываете о готовности. Только не надо во время разговора упоминать ни «калаши», ни гранаты. Любой нейтральной фразой дадите понять, что все готово, – продолжил Цветков. – Тогда же вам сообщат, куда именно вы должны доставить оружие.

– А если не будет готово?

– Не начинайте эту песню. Должно быть готово. Торг здесь неуместен. Вы не в том положении, чтобы корректировать условия, поставленные нами. Поэтому сожмите зубы и действуйте. Вы же хотите получить исходные видеозаписи, сделанные в одной из комнат этого милого ресторана?

– Хочу.

– Вот и хорошо. Вы их обязательно получите. Сразу после того, как передадите нашим людям оружие и боеприпасы.

– Допустим, я соберу все оружие, перечисленное вами…

– Обязательно соберете. Другого выхода у вас нет.

– Я привезу оружие, куда мне скажут, отдам его, получу видеоматериалы. Но кто мне даст гарантию, что это будут именно исходники? Кто поручится, что другие копии этих видеозаписей больше не существуют в природе? В конце концов, кто сможет убедить меня в том, что на этом ваш шантаж закончится? Внутренний голос мне подсказывает, что эти записи вполне могут всплыть чуть позже. В другой ситуации и с иными требованиями. Вы дадите мне гарантию, что ничего такого больше не произойдет?