Калининградский сувенир - Евгений Прядеев

– Кхе-кхе, – раздалось осторожное покашливание в комнате. – Я так понимаю, что все хорошо, моя помощь больше не требуется. Я, наверное, пойду?

– А ты еще здесь? – посмотрел я на домового. – Заварил кашу, а теперь строишь из себя невинную овечку.

– А я тебе тысячу раз говорил… – не полез за словом в карман Степан, но тут Светка вскинула голову, и он осекся. – Поздно уже, пойду всё-таки.

И домовой исчез где-то между тумбочкой и диваном.

– Слушай, а он постоянно за нами смотрит? – прошептала мне на ухо Светка через пару минут.

– Да нет, – пожал я плечами. – Он же домовой не только нашей квартиры, а всей многоэтажки. Так что хлопот и забот предостаточно. Ну и плюс ко всему, я так понял, что Степа приличный домовой и старается за всякими непотребствами не подглядывать, так что в душе можешь ничего не опасаться.

– Это хорошо, – тихо вздохнула Светка, потом подумала о чем-то и уточнила. – А сейчас он совсем ушел?

– Совсем, – успокаивающе погладил я ее по волосам. – Не переживай.

– Тогда раздевайся, – потянула мою футболку вверх Светка, и я окончательно убедился, что всё хорошо.

Проснулся я рано.

Открыл глаза и полежав пару минут осторожно встал, стараясь не потревожить Светку. Мама дорогая, шесть утра. Я так рано со времен службы не вставал, даже когда в кабаке работал. Там я старался всегда приходить попозже, либо если уж что-то совсем важное было запланировано на утро, то просто оставался на ночь.

Кажется, что все это было в прошлой жизни. Вроде бы и времени прошло не так много, а безумный калейдоскоп событий уже затмил прошлое и отправил его куда-то на задворки сознания.

Сварил кофе и, одевшись как можно тише, прямо с кружкой вышел на общий балкон подъезда. Улица встретила меня холодным утром и мелкой изморосью. Конец ноября, тут уж ничего не поделаешь, хотя я люблю лето. Наверное, как любой порядочный медведь, с окончанием теплых дней я отчаянно начинаю по ним скучать и с нетерпением жду весну, а вот позднюю осень не перевариваю в принципе. Дождь, ветер, постоянные сумерки… Б-р-р!

Щелкнул зажигалкой, затянулся. Что меня терзает? Боюсь пробуждения Светки? Да нет, вряд ли. Если бы она хотела уйти, то собрала вещи еще вчера вечером. Ей, конечно, ещё придется научиться жить в новом-старом мире, но по большому счету это уже частности.

Меня терзало что-то другое. Какой-то нюанс не давал покоя, дергал изнутри и мешал спать. Что-то засело у меня в подсознании…

Что?

Шостиков… Ведьмы… Чародей… Степан… Деньги… Крамер!

Вот! Мне не хочется встречаться с Крамером. Мне вообще, в принципе, не нравится вся эта история. Ощущение, что Эдик подставляет меня, внутри меня росло и крепло, да и с вампирами я никогда особой дружбы не водил, чтобы рассчитывать, будто бы Крамер приготовил для меня необычный подарок.

Что же он хочет попросить у меня? Честно говоря, неизвестность тяготила сейчас еще больше. Если бы Эдик оказался сейчас рядом, то я с удовольствием сказал бы ему парочку очень ласковых слов. А, возможно, и по морде бы съездил.

Только сейчас ко мне пришло осознание того, что именно звонок моего друга-полковника вывел меня из равновесия… Наверное, именно поэтому я вчера и сорвался, решив показать Светке другую сторону нашего мира.

Кофе оказался холодным. Интересно, сколько сигарет я уже выкурил. Часы показывали почти семь, а замерзшие ноги в тапочках говорили, что нормальный человек давно бы простудился.

Как оказалось, Светка тоже давно не спала. Она неторопливо жевала бутерброд с сыром и запивала его крепким чаем.

– Солнышко, а сваришь мне кофе? – сделал я вид, что так и должно выглядеть идеальное утро.

– Слушай, Андрей, – подняла на меня задумчивый взгляд моя красавица. – А я вот всё думаю. А что вы такого делаете с Мироном, что вам платят такие деньги?

Ну вот какие такие? Нет, никто не говорит, что пятьдесят тысяч евро – это не деньги. Сумма, конечно же, очень и очень приличная, но давайте смотреть правде в глаза – дети у олигархов каждый день не пропадают. А если случается вдруг такая напасть, то мы с Мироном далеко не первые в списке тех, к кому решают обратиться.

Сначала сознательные граждане вспоминают про полицию, то есть «менты позорные» вдруг резко трансформируются в «господ полицейских», призванных беречь и защищать наш покой. Потом, если система МВД окажется бессильной, на очереди будут госбезопасность и другие, близкие к ней, структуры.

Про наши с Мироном скромные персоны известно крайне узкому кругу лиц и нас это, впрочем, устраивает. Большая публичность в нашем деле только вредит, да и не нужна нам такая сомнительная слава. Что мы, супермены какие-то?

Поэтому, заработав кругленькую сумму денег, надо понимать, что завтра может начаться длительный период безработицы, когда хочется на стенку лезть от тоски, а в голове появляются самые безумные прожекты личного обогащения. Вон, Мирон летом вообще собирался кладоискательством заняться, но быстро понял, что это не самый быстрый и перспективный способ заработка.

Но как сейчас объяснить всё это, чтобы не оттолкнуть и не обидеть. Мне же не жалко, я всё отдать готов.

– Ну-у, – я даже как-то не нашелся сразу с ответом. – Людям помогаем…

– Да нет, – Светка досадливо поморщилась. – Я про другое. Большие деньги всегда большая опасность. А ты вот подумал, что теперь не один? У тебя есть я, Алиса. Нам не нужны миллионы, нам нужен ты, живой и здоровый! Ты это понимаешь?

Ну вот и что мне ей ответить? Что я больше ничего не умею? Или, вернее сказать, не хочу больше ничем другим заниматься. Скорей всего, более правильным будет то, что я просто-напросто не умею сидеть на попе ровно. И чем бы я не занимался, я всё равно буду влипать в самые разные истории.

Но вряд ли такой ответ Светке понравится. Поэтому я её просто обнял и промолчал. Мы так и сидели, глядя в окно, думая каждый о своем, и нам было удивительно тепло в это холодное утро.