Морские хищники - Александр Тамоников

И вновь на ухоженной физиономии Возинского отобразилось удивление.

– Что? О каких деньгах вы говорите?

– Вот видите, вы ничего не знаете.

– Вы хотите сказать, что Гозняк, руководитель диверсионной группы, обчистил дом Кёнингов?

– Да. Сразу же, как узнал о том, что немцы привезли из Кёльна в Росток названную сумму. Но это еще не все, господин Возинский. Ваш Гозняк заставил фрау Габи Кёнинг связаться с финансовым агентом семьи и передать требование перевести все имевшиеся у Кёнингов средства в польские банки. Один миллион четыреста тысяч евро. Вам сказать, где сейчас находится эта сумма?

Возинский резко встал, прошелся по кабинету. У рабочего стола остановился, повернулся к Березину:

– Откуда у вас эта информация?

Улыбаясь, Березин развел руками:

– Считайте, это мое хобби – собирать информацию. Поверьте, Якоб, она достоверна, в чем вы сами очень легко можете убедиться.

– Я проверю ее и, если информация подтвердится, отправлю в Щецин, где сосредоточена группа, других людей. И тогда Гозняк со своими ублюдками отправится на небеса следом за Кёнингами. Лех!

Помощник Возинского поднялся. Он так же выглядел несколько растерянным:

– Да, пан Возинский? !

– Мне…

Березин не дал закончить фразу:

– Не торопитесь, Якоб. Ничего предпринимать не надо.

– Как это не надо? Люди, которым я доверял, обманули меня.

– Успокойтесь, Якоб, Гозняка можно понять. Подвернулась, как у нас говорят, халява, он и воспользовался ею. А ограбление дома, как уже говорил, только пошло на пользу. Так что Гозняка понять можно. Но только понять. Ставить же на него и его команду нельзя. Впрочем, списывать людей Гозняка рано. Они еще пригодятся. Увы, уже как пушечное мясо, но в этом они сами виноваты.

– Подождите, подождите, господин Березин, вы, не ответив на вопрос, готовы ли участвовать в деле, вовсю обсуждаете его и пытаетесь указывать мне, что следует делать, а что нет?

Березин улыбнулся и спокойно сказал:

– Я размышляю, Якоб. Но раз приехал обсуждать этот вопрос, то не просто так. Мне необходимо уточнить сложившуюся на данный момент обстановку, касающуюся реализации вашего, в целом, неплохого плана.

– В целом?

Маска спокойствия и радушия слетела с лица Березина.

– Да, – ответил он резко, – в общем и целом, но не более. Я готов участвовать в мероприятиях по выводу из строя Северного морского газопровода, но… при условии, что руководство операцией перейдет ко мне.

– Вот как? – злобно проговорил Возинский. – Вы действительно хваткий человек, Сергей Михайлович. Но со мной подобные штучки не пройдут. Будем считать тему закрытой. Извините, что оторвал от важных дел. Мой помощник проводит вас.

Березин умел перевоплощаться. От его резкости не осталось и следа. Он вновь был спокоен. Улыбнувшись, спросил:

– Что, даже чаем не угостите?

Возинский кивнул Каневичу:

– Передай Руф, чтобы принесла чай.

– Да не надо, Якоб, – сказал Березин, – благодарю. Обойдемся без чая. – Он поднялся, встал и его помощник. – Мы уезжаем, господин Возинский. А вы подумайте.

– О чем мне думать?

– Ну, скажем, о том, смогу ли я, допустим, без вашего участия заняться газопроводом? Что произойдет, если немецкая полиция получит полную информацию по делу об исчезновении семьи Кёнинг и членов команды яхты «Габи» с точным указанием места стоянки судна, где бы оно ни находилось на тот или иной момент? Что, если полиции станет известно о ваших взаимоотношениях с польским террористом, которого ищет Интерпол? Или Каспер Гозняк предпочтет не афишировать их, будучи в руках спецслужб? Ну, и каковы лично для вас могут быть последствия необдуманных решений?

– Это шантаж!

– Ну что вы, пан Якоб? Мне от вас ничего не надо. Это вы, уважаемый, заинтересованы во мне. Какой же это шантаж? Это рациональный подход к делу, которое, кстати, у нас одно. Вы заинтересованы в изменении политической ситуации в Польше, я – в России. Нам, Якоб, надо быть союзниками, а не врагами. Впрочем, решение принимать вам. Но вот времени для этого у вас, прямо скажем, мало. Всего сутки. Буду ждать вашего звонка завтра. – Березин посмотрел на часы. – В 11. 00. Засим позвольте откланяться. А дом у вас хороший. На него наверняка найдется масса покупателей. Жаль, что он не продается. Пока не продается. Не надо нас провожать! До завтра!

У входа Березин обернулся:

– Да, Якоб, относительно Гозняка, если, конечно, согласитесь на мои условия, ничего не предпринимайте. Пусть отдыхает в особняке у Щецина.

Березин с помощником вышли.

Возинский с силой ударил рукой по подлокотнику кресла:

– Черт бы побрал этого русского прохиндея.

– Вам же известно, какая репутация у господина Березина? Как известно и то, что он не любит выступать на вторых ролях.

– И что теперь?

Каневич налил на дно бокала виски, подал шефу:

– Выпейте, пан Возинский, и успокойтесь.

– Успокоиться? Гозняк, скотина, вместо того чтобы тихо работать, ввязался в финансовые махинации, об этом узнает Березин, заметь, узнает тогда, когда мне ничего не известно об этом. И, вообще, могу ли я быть уверен, что захват яхты прошел так, как доложил в отчете этот бандит? Но ладно, черт с ним, с Гозняком, с ним мы разобрались бы, но Березин каков? Подавай ему руководство операцией. И откуда у него информация по действиям группы Гозняка? Мы передали ему общий план работы и обозначили подготовительные мероприятия, но он-то знает все, Лех! Понимаешь, все. И откажись я от сотрудничества на его условиях, этот русский мерзавец сдаст меня с потрохами полиции. Для этого достаточно сбросить немцам информацию по убийству семьи Кёнингов. Гозняка вместе с его бандой возьмут, а он молчать не будет. Дефицит же в его осведомленности полностью компенсирует Березин. Но я не могу понять одного: зачем ему высовываться? Ведь Березину гораздо выгодней было бы оставаться в тени, просто помогая нам, о чем, собственно, я и хотел говорить с ним.

Помощник польского миллионера вздохнул:

– Повторюсь, пан Возинский, Березин не привык быть на вторых ролях.

– Вот тоже пригласил его на свою голову.

– Он бы сам заявился, пан Возинский. Мне кажется, в отличие от нас, у него есть заказ на газопровод. А мы просто удачно вовремя подвернулись ему под руку.