Район «Зеро» - Александр Тамоников

По приказу Соболева-Гербера Линге должен был установить связь с неким типом, который был когда-то начальником полиции в одном из районов Белоруссии и прислуживал гитлеровцам, а стал добропорядочным советским гражданином, водителем в колхозе «Ильич» села Баранино. Теперь его звали Губаровым Матвеем Егоровичем, в прошлом – Кучером Федотом Степановичем. В инструкции были кратко описаны кровавые деяния этого субъекта.

Связь установить приказано было через Никифорова, который лично знал предателя. Ревко должен был встретиться с этим Кучером-Губаровым и приказать ему собрать группу, которую контролировал человек, известный этому иуде. Проще говоря, это была банда, состоявшая из уголовников, отбывших в разное время сроки за различные преступления. Этой банде предстояло… но это потом. Сначала контакт.

Ревко подумал, надо ли ему посвящать Гербера в свои планы насчет Маргариты Макаровой прямо сейчас, пока это можно сделать, и решил, что не стоит. У шефа наверняка возникнет слишком много вопросов, отвечать на которые у него никакого желания не было.

А вот Никифорова ему предстояло отправить в Баранино сегодня же. Завтра суббота. Бывший полицай может уехать из села.

Ревко снял трубку, набрал номер и услышал длинные гудки.

«Видимо, пенсионер отключил телефон и завалился спать, – подумал он. – Позвонить позже или пойти к нему домой? Это нежелательно, хотя кому какое дело, для чего к пенсионеру зашел директор Дворца культуры, да и мало кто в доме знает, кто я такой. Но все же лучше еще раз позвонить, перед тем как идти домой».

Чуть позже с ним связалась сотрудница управления культуры. Она предупредила его о комиссии, которая должна проверить работу Дворца культуры в сроки, которые будут доведены дополнительно. Ревко выслушал эту даму, обладающую сухим, каким-то каркающим голосом, и заверил ее в том, что готов к любым проверкам.

Постепенно рабочий день подходил к концу.

В 16. 50 к нему заглянула Макарова.

– Вы на месте, Ефим Макарович? Я думала, уже ушли.

– Да собираюсь уже.

– Муж за мной служебную машину обещался прислать. Поедете с нами?

– Нет. Это лишнее, доберусь на общественном транспорте.

– Я тоже говорила Петру, что не надо присылать машину, да разве он послушает?

– Семье секретаря обкома машина положена.

Маргарита Аркадьевна вдохнула:

– Где эта семья? Сын в Англии, Петр стал каким-то замкнутым, все в каких-то думах, постоянно задерживается на работе, выезжает в районы на несколько дней. Семья, Ефим Макарович, – это громко сказано.

– По-моему, вы преувеличиваете, Маргарита.

– Может, я сегодня уговорю его выехать в лес. И вы с Катей обязательно с нами. – Женщина вздохнула и продолжила: – Вот у вас семья, хоть и нет детей, извините. Со стороны видно лучше.

– Да, Екатерина замечательная жена, хозяйка, женщина.

– Рада за вас. Я с ней созвонюсь позже, если вы не против.

– Отчего я должен быть против? Конечно, звоните.

– А вот и машина. Побежала я.

– До свидания, Маргарита Аркадьевна.

Когда она закрыла за собой дверь и по коридору простучали каблуки ее туфель, Ревко прикурил сигарету и пробурчал себе под нос:

– Вот и подтвердила ты, Рита-Маргарита, правильность моего решения. Не поймешь ты мужа, собирающегося на Запад, предательства не простишь. Если оставить тебя в живых, то совсем скоро ты превратишься в серьезную угрозу. А этого допустить нельзя.

Ровно в шесть вечера, когда в ДК почти не осталось сотрудников, лишь кассиры, билетерша да механик, Ревко вновь набрал номер Никифорова.

На этот раз пенсионер недовольно, раздраженно, но ответил:

– Да!

– Чего так кричишь, Иван Сергеевич?

– А, это вы? А я думал, опять ошиблись номером.

– В каком смысле опять? – поинтересовался Ревко-Линге.

– Да звонил какой-то придурок. Ольгу ему подавай. Ответил я, что нет здесь никакой Ольги. А он мне говорит, что не мог ошибиться, называет мой номер. «Значит, – говорю, – кинула тебя твоя Ольга, назвала первый пришедший в голову номер, чтобы отделаться, попала на мой». Парень разозлился, матерился шибко.

– Почему ты раньше не сказал мне об этом?

– Да не стоит на всяких недоумков внимание обращать.

– А если это не случайный звонок?

– Нет, обманула бабенка ухажера, и все дела.

– Выходи в парк, дело есть.

– Что, опять? Я, между прочим, человек в годах, мне отдыхать больше надо.

– Я думаю, материальная компенсация вполне заменит отдых.

– Это другое дело. Идти туда же, куда и всегда?

– Да.

– Лады, сейчас оденусь и выйду. – Никифоров положил трубку.

Ревко задумался:

«Что мог значить этот звонок? Действительно случайное совпадение или? … Хотя какой интерес для милиции и тем более КГБ мог представлять пенсионер? А вдруг все же где-то допущена ошибка? Черт, я так скоро буду от каждого столба шарахаться. Нет у комитетчиков никаких зацепок по нашей агентурной сети, развернутой в Переславе. Иначе они работали бы по-другому, и я заметил бы это».

Ревко попрощался с гардеробщицей, выбрался в парк, прошел на аллею. Никифоров уже сидел на скамье и постукивал клюкой, которую зачем-то иногда брал с собой.

Ревко присел рядом.

– И что за дела? – тут же спросил Никифоров.

– Надо навестить господина Губарова-Кучера.

Пенсионер с удивлением посмотрел на агента американской разведки:

– Он-то вам зачем сдался?

– Если был бы не нужен, я бы тебя не посылал.

– Вы, наверное, забыли, Ефим Макарович, мне седьмой десяток идет, я вам не молодой жеребец, чтобы скакать туда и обратно.

Ревко достал двести рублей.

– А так, Иван Сергеевич?

– Это другое дело. За эти деньги можно съездить.

– Вот и договорились.

– Завтра с утра и поеду.

Ревко покачал головой.

– Нет, сегодня.

– Это что, в ночь?

– Ночью даже лучше. Меньше машин на дороге. И пост ГАИ в Верховске закрыт. В районе не хватает людей, инспекторов выставляют только до девяти вечера.

– Это я знаю. Ладно, в ночь так в ночь.