Тонкая грань затишья - Александр Тамоников

– Почему ты, баба, не сообщила нам раньше о связи твоего сожителя с партизанами?

– Я даже не догадывалась об этом. Узнала – сразу доложила.

– А чего ты нажралась самогона, как последняя пьяница?

– Так меня партизаны заставляли пить.

– Что, в рот лили?

– Почти так.

– И они пили?

– Пили, герр офицер.

– Странно, обычно эти мерзавцы не прикладываются к спиртному на задании.

– Ну, я не знаю, эти пили не меньше Клинько.

– Тот тоже жрал самогон?

– Он и со службы приходил пьяный, дома добавлял.

Унтерштурмфюрер поморщился и заявил:

– Ты арестована!

Варвара едва не упала в обморок.

– За что, герр офицер?

– Будешь сидеть в камере, пока мы не поймаем Клинько.

– А если не поймаете?

– Тогда ты будешь повешена за пособничество врагу.

– Господи, да за что мне такое? Я же сама пришла!

– Моли Бога, чтобы мы нашли твоего любовника. – Охрана! – крикнул Зигель.

В кабинет зашел полицай, оставшийся в управе.

– Да, герр унтерштурмфюрер?

– Эту бабу в подвал! Никакого насилия не применять, допросов не проводить. Все остальное как для всех. Ты понял меня?

– Так точно, герр унтерштурмфюрер!

– Уводи!

Варвара попыталась упасть в ноги эсэсовцу, но крепкий полицай схватил ее за шиворот и потащил в коридор.

Оставшись один, унтерштурмфюрер присел на стул возле телефона, достал пачку сигарет, закурил. Он обязан был доложить о произошедшем в Харьков, но решил дождаться хотя бы первых результатов поиска советской диверсионной группы, заброшенной в немецкий тыл. В том, что действовала именно она, Зигель нисколько не сомневался.

Боевое подразделение Рябинина отходило в направлении района, который был указан на карте, оставленной у Клинько. Командир решил обходить лесом грунтовую дорогу и заброшенное село Боровка, планировал выйти к базе с юга, по самой кромке болота. Крюк в итоге получится большой, около двадцати километров, но этот путь был самым безопасным.

Рябинин прекрасно понимал, что гитлеровцы привлекут все свои силы, имеющиеся в поселке, для прочесывания района диверсии и участков местности, прилегающих к нему. У коменданта и начальника полиции Копино хватит сил на то, чтобы блокировать не только место подрыва эшелона, но и северный лес до Лухова болота, где находилась база.

Оккупантам нужно было прочесать и южный лес. Но для этого комендант, скорее всего, вызовет подмогу из соседних районных центров, возможно, даже из Харькова. Сюрприз с подрывом эшелона окажется для гитлеровцев весьма неприятным и неожиданным. До сих пор эта территория считалась ими относительно безопасной, теперь же ситуация менялась в корне.

Это обстоятельство требовало немедленного реагирования на угрозу привлечения дополнительных сил для борьбы с диверсантами. К операции, проведенной группой «Удар-15», вот-вот добавятся другие. Весь отряд уже приступил к выполнению заданий. Такое развитие событий потребует усилий гитлеровского командования не только в Харькове, но и на всей территории рейхскомиссариата «Украина».

За первый час диверсанты прошли четыре километра на северо-восток. Потом они устроили привал в березовой роще.

Капитан Рябинин остался на опушке и смотрел в бинокль на лес, за которым в небо поднимались клубы дыма. Он проводил расчет.

«О диверсии на железной дороге в Копино станет известно где-то в одиннадцать часов. Сколько времени потребуется тамошнему начальству на то, чтобы поднять охранную роту и полицию? Учитывая разношерстность гарнизона, особенно тот факт, что в нем состоят подразделения, не имеющие единого прямого подчинения, полчаса по минимуму. Реально больше. Берем одиннадцать тридцать.

Постановка задач, которые сперва требуется определить, займет еще двадцать минут. Подготовка техники, построение колонн. Вот и полдень. Выдвижение к месту диверсии с охватыванием леса, причем с обеих сторон железной дороги – никак не менее часа. Значит, противник сможет выйти к горящим останкам состава где-то в четырнадцать часов.

Но комендант и начальник полиции вышлют людей не только к месту диверсии, но и к селу Боровка и к соседним населенным пунктам. Прочесывание местности там тоже начнется около четырнадцати часов. Маневрирование, переходы, переезды, полное перекрытие вероятных проходов. В общем, получается, что искать группу немцы будут дотемна, то есть ориентировочно до девяти часов вечера.

Затем подразделения охранной роты и полицаи вынуждены будут вернуться в поселок. Но они обязательно оставят посты наблюдения. Где? У железной дороги бессмысленно. У болот, считающихся непроходимыми, тоже. Значит, вдоль дороги, что проходит мимо заброшенного села и тянется в соседний район. Ну и, естественно, у самого поселка, со всех сторон. Не на окраинах, но и недалеко, на удалении не более километра, обеспечив связь между постами. Их можно будет определить по телефонным кабелям.

При необходимости оккупанты выставят пост и в Боровке, усилят охрану на мосту. Непосредственно к болоту они не пойдут, и это хорошо. Вопрос в том, наладят ли немцы наблюдение у поляны, которая рядом с болотом, у самой базы? Тоже вроде занятие бесполезное, но никто не знает, что в головах у коменданта и у офицера СД, который гораздо опаснее.

О том, что делать с постом, если таковой все же будет выставлен у поляны, мне придется еще подумать. Снять его и скрыть все следы можно легко. Трупы в болото, и все дела. Но исчезнувший пост не останется незамеченным. Поляну и лес немцы начнут трясти по-настоящему. Этого допустить нельзя.

А что можно? Это решим на месте, по обстановке».

Второй привал группа сделала в полдень, в небольшой балке, пройдя еще три с половиной километра. В час капитан Рябинин объявил отдых до половины третьего. На этот раз бойцы расположились в лесу, выставив охранение. Никаких признаков преследования они не обнаружили.

Расчет времени и расстояния говорил о том, что группа удалилась от немцев не менее чем на десять километров. Такой отрыв уже обеспечивал диверсантам безопасность.

Клинько очнулся, поднялся в телеге, осмотрелся. Кругом брошенные дома, заросшие дворы, огороды, фруктовые деревья, начавшие дичать. Вдали лес.

– Твою мать, и где это я? – проговорил полицай.

В голове у него мелькнула мысль об оружии. Но винтовка была здесь же, при нем. Он повел глазами влево, вправо.

«Ничего не понимаю, – подумал полицай. – Сидел с мужиками в пивной, пришел домой, а там два каких-то типа с пистолетами. Кто это? Что они говорили? Черт побери, партизаны. Но откуда? .. Пьяная Варька на кровати за ширмой, бутыль самогона и черная пропасть».