Танки в плен не сдаются - Александр Тамоников

– Ты, конечно, можешь делать все что хочешь, но прошу, не торопись уезжать в свое село, – проговорил старший лейтенант.

– Почему?

– Не торопись, подожди, пока я не вернусь из командировки.

– Из командировки? ..

– Да. В Сирию.

У Галины широко открылись глаза.

– Куда? В Сирию?

– Да. Не справляются сирийцы без нас с головорезами из ИГИЛ. Мы им поможем, немножечко повоюем.

– Ты это серьезно?

– Куда уж серьезней. Завтра в полдень меня уже не будет не только в части, но и в стране. Ты бы не уезжала, пока не вернусь. Подумай об этом, пожалуйста.

– Значит, завтра?

– Да.

– Тогда забудь о том, что я тебе говорила. После ужина приду на квартиру старшины, – сказала Галина, взяла у Романа букет и пошла в столовую.

Рябинин смотрел ей вслед и думал:

«Да уж, женской логики нам, мужчинам, не понять хотя бы потому, что ее просто нет. То у них одно, то другое. То белое, то черное. И вообще, что это было? Попробуй разберись. Не хочу быть любовницей, желаю замуж. Давай закончим, разойдемся. Я уеду. Потом она узнает о командировке и тут же меняет тон. Мол, забудь обо всем, приду в квартиру.

Вообще-то, конечно, понять ее можно. Да и мне придется принять решение насчет того, как жить дальше. Хорошо хоть, что не сейчас. В Сирии у меня будет время на то, чтобы все эти проблемы хорошо обдумать».

Старший лейтенант закурил и двинулся к себе в общежитие. Он решил, что на обед не пойдет, нет аппетита. На ужин тоже. Если что, есть тушенка из сухого пайка. Хлеб найдется у соседей.

А в восемь часов ему надо будет идти в квартиру старшины роты. Там сегодня наверняка произойдет что-то такое, чего раньше между ними не было. А там черт его знает. В голове у старшего лейтенанта бурлила какая-то каша.

Иволгин проснулся, когда за окном было уже светло. Жены в квартире не было. Она до сих пор на пикнике, в гостях у горячо любимого шефа?

Он прошел на кухню, достал сотовый телефон, нашел номер Надежды, нажал кнопку вызова. Ответ на это оказался, в принципе, вполне предсказуемым: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

Вот так. Кушайте на здоровье.

Капитан перекусил, выпил кофе. Он ждал, что вот-вот раздастся звонок в дверь. Ладно, пусть, как и в прошлый раз, его побеспокоит дежурный по КПП. Станислав ходил из комнаты на кухню, беспрерывно курил, добил пачку сигарет. Жены не было. Он собрал тревожную сумку, поставил ее в коридоре, лег на диван, хотел еще немного подремать, но не смог.

Звонок в прихожей раздался около шести часов утра, когда на улице уже светило солнце.

Он открыл дверь.

Надежда, растрепанная, в шортах и мятой майке, под которой колыхались крупные груди, босиком ввалилась в квартиру и обдала любимого мужа дивным набором винных ароматов.

Она пошатнулась, бросила сумку, посмотрела на Станислава, поднесла палец к губам и прошептала:

– Только давай без скандала и глупых вопросов. Я иду спать.

– Ты не забыла, что я в полдень уезжаю?

Надежда сморщила лоб.

– Уезжаешь? А, ну да, конечно, помню, но все потом, не сейчас.

Она, держась за стены, с трудом добралась до своей комнаты и, не раздеваясь, упала на диван.

Вот, значит, и весь пикник.

Иволгина обуздала ярость. Он поднял руку, но вовремя опомнился. Нельзя бить женщину, даже такую дрянь!

Станислав прошел на кухню, достал новую пачку сигарет, открыл ее, опять закурил. Так он промучился еще три часа.

Потом Иволгин принял душ, оделся, забрал сумку. В девять утра он вышел из квартиры и направился в часть.

На журнальном столике осталась записка:

«Ну и стерва же ты! Надеюсь, когда я вернусь, твоего духа здесь не будет. Прощай».

Капитан с трудом, но все-таки взял себя в руки. Все же он был старшим группы, отправляющейся в Сирию, и отвечал не только за себя.

Постепенно к Станиславу начали подтягиваться остальные члены группы. Первым явился задумчивый Рябинин, следом – бесшабашный Буренко. Второй экипаж пришел всем составом в одиннадцать часов.

В половине двенадцатого группа подошла к штабу. К ней вышел майор Дронов. Военнослужащие поприветствовали друг друга и прошли в кабинет для собраний.

Туда же пришел командир полка.

Он внимательно осмотрел офицеров и сержантов и заявил:

– Слава богу! Все наши герои вроде в порядке. – Подполковник повернулся к начальнику штаба и спросил: – Борис Степанович, что у нас с автобусом?

– Майор Кузнецов в парке. Он с ним занимается. Скоро должен подойти.

– Ну и ладно. Проводишь наших парней.

– Конечно, товарищ подполковник.

– Извините, но мне надо в штаб дивизии. Удачи вам в Сирии, ребята. Мы ждем вас живыми и невредимыми.

– Спасибо, товарищ подполковник, – за всех ответил Иволгин. – Вернемся, конечно. Куда ж мы денемся!

Командир полка пожал всем руки и ушел.

Ровно в полдень к штабу подъехал полковой «ПАЗ». Танкисты загрузились в него. На место старшего сел начальник штаба.

Водитель повел автобус к контрольно-пропускному пункту. Ворота открылись. «ПАЗ» выехал на площадку, от которой шла дорога к шоссе. Поселок Анинск оставался справа от нее.

На этой площадке стояли жены Быкова и Ступина с детьми. Они пришли проводить мужей и отцов, которые на пару минут вышли к ним из автобуса.

Иволгин посмотрел на них, тяжело вздохнул и отвернулся. Ему вспомнилась собственная жена.

До аэродрома они ехали час.

В 13: 05 «ПАЗ» остановился у огромного «Ил-76». Рампа была открыта. Через нее на борт въезжали бронемашины, заходили люди в форме и в штатском, среди них несколько женщин.

Начальник штаба полка прошел к командиру экипажа, который со стороны наблюдал за погрузкой.

– Приветствую вас, майор! – сказал он.

– Взаимно.

– Начальник штаба танкового полка майор Дронов.