Небратья - Александр Тамоников

– Не стрелять! – орал Тархан. – Не стрелять, суки! Или мы убьем бабу и детей!

– Бахметьев, всем оставаться на местах! – бросил в рацию Антон, припадая к свежевскопанной грядке. – Террористов не трогать. Мы сами управимся.

Он оценивал ситуацию, стремительно меняющуюся. Где его хваленая интуиция и способность принимать нестандартные решения? Спецназ остается в доме, без приказа не пойдет.

Капитан лежал у ограды, за ней переулок. Метрах в тридцати дровяник и офицеры, окопавшиеся в нем. Еще дальше – сараи, граница участка, боевики, прорывающиеся на соседний надел.

Можно не сомневаться в том, что они тоже выйдут в переулок, только дальше. На улицу Тихую не сунутся. Слишком велик риск оказаться в гуще гражданских и полиции. Значит, бандюки пойдут на Первомайскую, с которой сняты полицейские кордоны?

Террористы с заложниками уже пропадали из вида, растворялись в сумрачном переулке. Они продолжали стрелять для острастки.

– Мужики, идите за ними, но не мозольте глаза, не злите их, – хрипло выкрикнул Антон.

Он скинул шлем, быстро избавился от камуфляжной куртки, стащил бронежилет, сковывающий движения. Потом Горденко пяткой выломал штакетник, расширил дыру руками и выбрался в заросшее чертополохом пространство между оградами.

Концентрация максимальная, все ненужные чувства побоку. Он пополз по переулку, вжимаясь в землю.

Дьявол! Антон только сейчас сообразил, что автомат пустой, а подсумок он скинул вместе с курткой. Молодец, капитан, так держать!

Тени сквозили где-то вдалеке по рассветному пространству. Хорошо, что Горденко остановился и посмотрел назад. Боевики прорывались через противоположную ограду.

Понятно! Гады хотят уйти по соседскому участку. Единственное решение – двигаться параллельно.

Капитан так и сделал – выломал доски из ограды напротив, пролез, обжигаясь о кривые гвозди. Ветки хлестали его, как банный веник. Он бежал по дорожке мимо душевой за клеенчатой занавеской, каких-то бочек, врытых в землю.

Хлопнула входная дверь в нарядном частном домике. Хозяин в страхе вбежал внутрь и заперся. Голосисто лаяла собака. Слава богу, что на соседнем участке.

Антону никто не препятствовал. Он промчался мимо дома, растоптал какую-то клумбу, помял колючий крыжовник, вокруг которого стояла невысокая оградка.

Снова переулок. По счастью, здесь Антону не пришлось ломать забор. В нем была калитка.

Капитан отомкнул щеколду, выбежал наружу, опомнился, прижался к забору, затаил дыхание. Нужные чувства обострялись, как температура при гриппе. Разум отсекал все лишние звуки, слух улавливал лишь хрипы и сдавленное мычание. Боевики бежали параллельным курсом где-то метрах в семидесяти и тоже выходили в этот переулок.

Уйдут же, черти! И стрелять в них нельзя. У бандитов заложники. Да и из чего, черт возьми, прикажете вести огонь? Из перфоратора, который Антон видел у какого-то сарая? В какую сторону подадутся негодяи?

Трещали доски непрочных оград. Противник уже был в переулке. Он приближался! Звери бежали на ловца, который по рассеянности остался без патронов.

Местечко безлюдное, все попрятались, полицейские и спецназовцы остались где-то в стороне. Переулок изгибался, и это играло на руку Горденко. Боевики его пока не видели.

Он помчался в обратную от них сторону, к выезду на Первомайскую улицу, но не добежал до нее. Проезжая часть здесь расширялась. Рядом высились кирпичная глыба подстанции и трансформаторная будка. Заборы сошли на нет, повсюду громоздился кустарник.

Рядом с будкой стоял полицейский «УАЗ» с погашенными огнями и выключенным двигателем. Из выхлопной трубы вился сизый дымок. Ничего себе сюрприз!

Капитан бросился к машине. В салоне никого, в замке зажигания торчал ключ. Это в какой же спешке убегали бравые полицейские, что оставили бандитам такой роскошный подарок? !

Антон заметался. Через несколько секунд поганцы побегут мимо. Они не пройдут просто так мимо этой машины, как пить дать заглянут в нее.

Авантюрная жилка подсказала капитану решение. Он бросился к зарешеченному заднему отсеку, в просторечии именуемого обезьянником, рванул дверцу. Последовал еще один сюрприз – она открылась! Кого-то, похоже, пора увольнять из этой чертовой доблестной полиции.

Горденко скрючился в грязном отсеке, провонявшем бомжами.

«Замечательно, капитан! – успел он подумать. – Скоро ты будешь слушать траурный марш Шопена. Лежа».

В следующий миг Антон выгнал прочь неудобные мысли, сжался в пружину. Бандиты бежали, тяжело дыша, волочили заложников.

– Тархан, тут машина!

Кто-то распахнул дверцу. Закричал ребенок. Бандиты продолжали волочь заложников на себе, используя в качестве щитов.

– Тархан, тут никого. Менты ключи нам оставили! – хрипло выдохнул боевик украинской национальности.

– Быстро, братья! Сейчас мы сделаем ментов, мать их! ..

Антон понял, что этот голос принадлежал главарю. В нем звучали торжествующие, практически победные нотки.

– Бабу и щенков в обезьянник, да запереть! ..

Все трое бросились к задней дверце, распахнули ее. И началось! Никто не понял, что за чудище вырвалось из душной клетки. Дикий рев, перекошенная пасть. Нечто жуткое свалилось им на головы и принялось кромсать голыми руками!

Тархан и опомниться не успел, как кто-то оторвал от него женщину, в которую он вцепился, как в родную маму. Суровый удар под дых согнул бандита пополам. Белый свет завертелся перед его глазами, перехватило дыхание. Он рухнул на колени, уцепился за живот и изверг из себя все, что съел за последние часы, но не успел спустить в унитаз.

Артур получил в личико с такой силой, что треснула кость, а глаз превратился в яичницу. Он выпустил из рук ребенка, и пацаненок на корточках кинулся прочь. Гад свалился как подкошенный, закрыл ладонями физиономию и заорал с таким чувством, что включилась сирена у какой-то машины, стоявшей где-то за оградой.

Петро заверещал, как подорванный, швырнул Антону девочку, которую прижимал к себе, и пустился наутек. Капитану пришлось потерять драгоценные секунды. Детей он любил, хотя к тридцати трем годам так и не удосужился обзавестись собственными. Он поймал ребенка, опустил на землю.

Впрочем, пробежав несколько метров, Петро вспомнил, что у него есть оружие. Он развернулся в прыжке, вскинул ствол.

Стрелять Антону было не из чего. Капитан схватил за ствол автомат, оброненный Артуром. Пальнуть он никак не успевал, поэтому просто швырнул оружие в перекошенную рожу, расколол нижнюю челюсть.

С верхней Антон разбирался уже в ручном режиме. Он налетел на врага, как голодный коршун, и бил, наращивая мощь ударов. Даже когда Петро закатил глаза и свалился, Горденко не стал останавливаться, продолжал превращать рожу бандита в труху.