Большое собрание сочинений в одной книге - Виктор Голявкин

Большое собрание сочинений в одной книге

Страница 13

Связал я себе свитер. Такой желтый свитер с полосками. Полоски зеленые. Очень красиво. Правда, бабушка помогла. Но в основном я все сам связал.

Прихожу в этом свитере в класс.

Ребята увидели свитер. И не дразнят. А только смотрят.

Потом Шурик вдруг говорит:

– Вот это свитер! ..

И Мишка тоже:

– Вот это свитер! ..

Я не выдержал, говорю:

– Сам связал!

– Да ну? – удивились ребята.

– Уж что-что, – говорю, – а вязать я умею.

Смотрят ребята на свитер. Нравится им свитер.

Никто уж не дразнит, конечно. Чего уж тут дразнить. Вязальщиком быть совсем не плохо. Это всем стало ясно.

Я смотрю в окно

Я жду окончания урока. Смотрю со двора в окно класса. Мой папа стоит у доски, что-то пишет.

Я вижу весь класс. Вон сидит толстый мальчишка. Я вижу, как он лезет в парту, берет булку и сует в рот. Правда, булка не очень большая, но как мог он ее запихать всю в рот? Это очень меня удивило. Он даже не смотрит на папу. Он смотрит куда-то в сторону и все жует и жует.

Вон рыжий стучит крышкой парты. Он стучит не так чтобы сильно, но я слышу стук…

Вон скорчил рожу мальчишка, потом вдруг запел. Поет он не очень громко, но я слышу, как он поет:

        С моей родною конницей

        Связался я навек…

А папа стоит к ним спиной. На доске что-то пишет. Он не слышит, наверное, ни стука, ни песни, не видит, как толстый ест булку…

Мальчишка поет все громче:

        С моей родною конницей

        Связался я навек…

Вот папа кончил писать. Он повернулся к классу. Убрал со лба волосы. Положил мел.

Стук и пение прекратились.

Только толстый мальчишка жует. Он не может сжевать свою булку. Еще бы! Правда, булка не очень большая, но сразу ее не сжуешь.

– Вы поняли? – говорит папа.

– Поняли! – кричит толстяк. Он почти что сжевал свою булку.

Я не думаю, чтобы он понял. Он ведь ничего не слышал. Он совсем не смотрел на доску.

– Все списали? – говорит папа.

– Все! – кричит толстый мальчишка. Хотя он ничего не списал. Я же видел.

– Запишите задание на дом.

Папа диктует задание. Но записывают не все.

Я же вижу, кто записывает, а кто не записывает.

Я отхожу от окна. Мне не хочется, чтоб меня папа увидел. Не знаю сам почему.

Сейчас будет звонок, папа выйдет.

Я жду папу возле дверей. Я часто сюда прихожу. Жду здесь папу. И мы с ним идем домой. Правда, дом наш напротив школы. Но что ж из этого? Так веселей мне и папе.

Скоро и я пойду в школу. Неужели и я точно так же не буду слушать учителя, а только буду стучать крышкой парты, и вот так на уроке пихать булку в рот, и петь песни?

Нет, ни за что на свете!

А вот и папа!

Мы с ним обнимаемся. И вместе идем домой.

Тыква в сундуке

Вы видели мою тыкву? Не видели? Я ее сам вырастил. И не где-нибудь, а у нас на балконе, в старом бабушкином сундуке.

Насыпал я в сундук земли. Оторвал крышку. Посадил туда семена, и у меня тыква выросла. Я всем гостям тыкву показывал. Удивляются все и руками машут. Шутка ли, в сундуке тыква? ! На выставку, говорят, ее надо. В Москву. Пусть видят, какие у нас растут тыквы!

Я этой тыквой очень гордился. Я глаз с нее не спускал.

– Смотри, как выросла! – кричу маме. – Вчера она меньше была, замечаешь?

Это мне казалось, как будто она за ночь выросла. Иногда мне наоборот казалось – как будто она меньше стала. Хотя этого быть никак не могло.

Я все мечтал о выставке. Как я повезу свою тыкву на выставку. Скажу: «Вот я вырастил тыкву! В сундуке! » Мне скажут: «Какая прелесть! Неужели она в сундуке росла? Такой тыквы у нас еще не было! Давайте сюда вашу тыкву». Положат ее на полочку, прибьют рядом дощечку. А на дощечке напишут: «Сундучная тыква», потому что она в сундуке росла. А рядом моя фамилия. Потому что я ее вырастил. И может быть, дадут премию.

Я все рассуждал о тыкве. Все поливал ее. И все спрашивал папу и маму, правильно ли я ращу тыкву. Зато папа не мог о тыкве слышать.

– Надоела мне, – говорит, – ваша тыква. Она меня просто с ума сведет. Все время только о ней разговоры. Я прихожу с работы. Мне хочется отдохнуть, почитать… А ко мне лезут с этой тыквой! .. Я прошу оставить меня в покое!

Он уходил в свою комнату и запирался на ключ.

Со всеми я говорил о тыкве. Засыпал я с мыслями о тыкве. Просыпался с мыслями о тыкве. Снились мне сундуки и тыквы.

Решил все сосед Алька.

– Что это? – спросил он. – Тыква?

– Конечно, – сказал я, – а ты что думал?

– Я думал, – сказал он, – что это орех.

– Какой орех? ! – возмутился я.

– Какая же это тыква?

Он привел меня на пришкольный участок. Вот там я увидел тыквы! Это были громадные тыквы. Десятки тыкв.

– Сами вырастили, – сказал Алька.

Стыдно мне было за свою тыкву. Но я сказал:

– Моя тыква – сундучная. Я ее в сундуке растил!

Птичка

Вышел я на перемене во двор. Погода чудесная. Ветра нет. Дождя нет. Снега нет. Только солнышко светит.

Вдруг вижу: крадется куда-то кошка. Куда, думаю, кошка крадется? Любопытно мне стало. И я осторожно за кошкой пошел. Вдруг кошка – прыг! Гляжу, у нее в зубах птичка. Воробышек. Я хвать кошку за хвост! – и держу.

Читать похожие на «Большое собрание сочинений в одной книге» книги

Как пробить финансовый потолок и понять, что мешает вырасти в доходах? Какие паттерны поведения и глубинные установки препятствуют росту во всех сферах и в первую очередь в финансах? Как правильно ставить цели и достигать их? Уже сейчас вы сможете найти ответы на эти и другие вопросы в книге «Про деньги». Ее автор Юлия Хадарцева – лидер в системе метода расстановок в России, мировой рекордсмен по расстановкам, кандидат психологических наук, эксперт федеральных каналов, а также автор тренингов и

Добро пожаловать в мир Г.Ф. Лавкрафта! В нём вы окунётесь в атмосферу беспредельного ужаса перед неведомыми силами и почувствуете трепет прикосновения к сверхъестественному. Имя Говарда Филлипса Лавкрафта прогремело на весь мир, как эталон литературы ужаса. Фигура писателя окружена покровом домыслов, мифов и загадок. И действительно, чтобы создать свою вселенную, свой мир, разительно отличающийся от реального, надо было обладать неукротимой фантазией и смелостью безумца. При чтении его творений

Большое собрание мистических историй в одном томе (с иллюстрациями) В книге представлена богатая коллекция мистических, таинственных и жутких историй, созданных западноевропейскими и американскими писателями XVIII—XX веков. О призраках, вампирах, ведьмах, оживающих мертвецах, губительных статуях и манекенах, о кошмарных сновидениях и потусторонних пророчествах, о сделках с дьяволом и любви, не подвластной смерти, повествуют как знаменитые авторы (Э. Т. А. Гофман, В. Ирвинг, Н. Готорн, П.

Гётеборг в ожидании ретроспективы Густава Беккера. Легендарный enfant terrible представит свои работы – живопись, что уже при жизни пообещала вечную славу своему создателю. Со всех афиш за городом наблюдает внимательный взор любимой натурщицы художника, жены его лучшего друга, Сесилии Берг. Она исчезла пятнадцать лет назад. Ускользнула, оставив мужа, двоих детей и вопросы, на которые её дочь Ракель теперь силится найти ответы. И кажется, ей удалось обнаружить подсказку, спрятанную между строк

Книга «Магия Земли» до краев наполнена заклинаниями, ритуалами, упражнениями и рецептами. Ведьма Доди Грэм Маккей делится множеством забавных и увлекательных практик для тех, кто не боится испачкать руки, – ведь вам придется копаться в земле и в прямом, и в переносном смысле. Вы познакомитесь с духами и животными-проводниками, связанными со стихией Земли. Научитесь собирать и выращивать магические травы. Станете обмениваться энергией с деревьями. И подберете для себя камень-талисман – для

Знаменитый Антон Павлович Чехов (1860–1904) первые шаги в русской литературе делал под псевдонимами Антоша Чехонте, «Человек без селезенки», «Брат моего брата», как автор юмористических рассказов и фельетонов, которые издавались в сатирических московских журналах «Будильник», «Зритель» и др. и петербургских юмористических еженедельниках «Осколки», «Стрекоза» и вошли в первые книги начинающего автора. Именно первые сборники А. Чехова – «Шалость», «Сказки Мельпомены», «Пестрые рассказы», а также

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей максимально полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его исследований. В первый том включены работы Гаспарова по антиковедению, главным образом посвященные Древней Греции. Наряду с аналитическими статьями, составляющими основное содержание тома и объединенными в тематические группы по жанровому и хронологическому принципу, в издание входят предисловия и

Кто он, загадочный Даниил Хармс, – наивный гений, мастер эпатажа или лукавый мистификатор, тщательно скрывавший свою, как писан Маршак, «классическую основу»? Хармса, как одного из самых неординарных и парадоксальных писателей XX столетия, читают и изучают в России и за рубежом, однако и по сей день его работы остаются в числе самых удивительных загадок русской литературы. Бесспорным остается необыкновенный талант автора, а также его удивительная непохожесть – ничего подобного ни в России, ни

Кто он, загадочный Даниил Хармс, – наивный гений, мастер эпатажа или лукавый мистификатор, тщательно скрывавший свою, как писал Маршак, «классическую основу»? Хармса, как одного из самых неординарных и парадоксальных писателей XX столетия, читают и изучают в России и за рубежом, однако и по сей день его работы остаются в числе самых удивительных загадок русской литературы. Бесспорным остается необыкновенный талант автора, а также его удивительная непохожесть – ничего подобного ни в России, ни

Кто он, загадочный Даниил Хармс, – наивный гений, мастер эпатажа или лукавый мистификатор, тщательно скрывавший свою, как писал Маршак, «классическую основу»? Хармса, как одного из самых неординарных и парадоксальных писателей XX столетия, читают и изучают в России и за рубежом, однако и по сей день его работы остаются в числе самых удивительных загадок русской литературы. Бесспорным остается необыкновенный талант автора, а также его удивительная непохожесть – ничего подобного ни в России, ни