Рисунки на асфальте - Виктор Голявкин

На сайте интернет библиотеки вы можете начать читать книгу Рисунки на асфальте - Виктор Голявкин онлайн бесплатно и без регистрации. Электронная (цифровая) литература удобна тем, что читать романы online с телефона можно абсолютно везде. Вы нашли версию издания Рисунки на асфальте, так как интересуетесь работами автора Виктор Голявкин или жанром в стиле внеклассное чтение. Помимо чтения, книгу можно скачать в популярном формате fb2, перейдя на соседнюю страницу. Читайте актуальные новинки и скачивайте их на свои гаджеты.

«Рисунки на асфальте», пожалуй, самая светлая, лиричная и удивительно добрая повесть замечательного писателя Виктора Голявкина. Она о мальчике, чье детство выпало на послевоенные годы, о школьных товарищах и любимых учителях, о первых горьких потерях и самой заветной детской мечте.

Очень редкая рама

– …Вот бухта, вот корабли…

– А это?

– А это, вдали, Девичья башня, товарищи, с неё, с этой неимоверной высоты, когда-то… дай бог памяти… прыгнула в море заточённая красавица… тогда воды моря омывали эту башню, так сказать, со всех сторон… Обращаю ваше внимание на многочисленные плоские крыши домов… этот фактор, как вы сами понимаете, говорит о том, что осадков в нашем городе выпадает незначительное количество…

– А это?

– …эти красные цветы, товарищи, так называемые олеандры… Обратите внимание… вы видите громадную фигуру Кирова… Киров как бы стоит над бухтой… он приветствует этот чудесный город с этой горы… А сейчас мы снимемся на фоне нашего великолепного города, который расположен на берегу Каспийского моря, как вы сами видите, товарищи…

– На фоне кораблика!

– На фоне кораблика, товарищи, сняться нельзя, потому что он, как вы сами понимаете, не будет виден на фотографии.

– Ой, почему же?

– А потому, товарищи, что он на весьма далёком расстоянии находится от нас, что вы сами, естественно, видите.

– А может, получится?

– Нет, товарищи, я уже вам сказал, он не получится. Кто любит экзотику, садитесь на камни, а кто не любит, вот встаньте сюда, вот так… весь Баку будет как на ладони, что, вы сами понимаете, очень ценно… Фотографирую, товарищи, фотографирую, раз! Всё, товарищи. Разойдитесь, и в положенное время снова соберётесь для дальнейшего движения…

Все расходятся. Я подхожу к отцу. Он вытирает платком лицо. Жара в нашем городе сильная.

– Тебе чего? – спрашивает отец.

– Очень редкая рама, – говорю я.

– Опять рама?

– Очень редкая, – говорю я.

– Отстань, – говорит отец. – Все собрались? (Это он говорит не мне. ) Продолжим шествие, товарищи…

Все идут за отцом.

– …я хочу обратить ваше внимание на то, что ветры в нашем городе дуют двести сорок дней в году… Но бухта, товарищи, расположена таким образом…

Я плетусь сзади. Вся пыль летит на меня.

Если он мне не купит эту раму, я просто не знаю, что мне делать, где мне деньги доставать тогда… Картины без рам – не картины. Вот я был в музее. Там все картины в рамах. Висят как настоящие. Напишу я потом картины масляными красками. А рам у меня не будет…

– …отсюда, товарищи, с этой высоты, вы видите бульвар… которого раньше, как вы сами понимаете, не было… Было море… По этому факту вы можете себе представить, насколько обмелело море, которое даёт испарений… чтобы не соврать…

– Неужели так обмелело?

– Вот именно, товарищи… вы правильно заметили… оно обмелело именно до такой степени… И жара и время… которое, так же как и жара… постепенно…

Все с удивлением смотрят на море. Качают головами и вздыхают.

Я думаю о раме. Эта рама сейчас у меня перед глазами. Такую раму просто представить себе трудно! Потом такой рамы ни за что не найдёшь, уж в этом-то я уверен!

– …изменения, всюду большие изменения…

Пыли-то сколько!

– …если вы не устали, мы можем пройтись…

Неужели не устали? Я и то устал.

– …отдохните и соберитесь для дальнейшего движения…

Все расходятся, курят. Без конца говорят о том, до чего всё-таки удивительно обмелело море.

Отец остался один. Я подхожу к нему.

– Ты всё ещё здесь?

– Такая рама! – говорю я.

– Это бессмысленно – покупать какие-то рамы! – говорит он.

– Если б ты видел эту раму! – говорю я.

– И видеть не хочу, – говорит он.

– Мне нужна рама!

– Для чего?

– Ты увидишь её! Увидишь! Я не знаю, что с тобой будет, если ты эту раму увидишь! Ты такую раму ещё никогда не видел!

– У тебя нет картин, – говорит отец. – Ни одной нет картины. Господи! Зачем тебе рама?

– Картины будут, – говорю я, – были бы рамы!

Он смотрит на меня так, будто я вру.

– Стал бы я покупать эти рамы, если у меня картин не будет!

– Чтоб это было в последний раз!

Он даёт мне деньги.

– Ты увидишь её! – кричу я.

– Ах, – говорит отец, – пошёл ты от меня со своими рамами!

Самая большая рама

Она стояла в коридоре, громадная, до потолка.

Самая тусклая лампочка светила в этом коридоре. Самая прекрасная рама мерцала в полутьме. Покрытая пылью, увешанная тряпками, эта рама не сразу была заметна. На раме стоял горшок. Но я сразу заметил её. Протёр рукавом. Это была очень старая, очень красивая рама.

Отец с матерью сидели в бабушкиной комнате и пили чай, а я всё ходил возле рамы в бабушкином коридоре. Я рассуждал про себя: «Если бы эта рама была нужна, на неё не ставили бы горшок. Не вешали бы тряпки. Она не стояла бы здесь в пыли. Но в то же время она, может быть, нужна. Она, может быть, пока стоит. А потом она будет нужна. Если бы это была не бабушкина рама, можно было бы спросить, не продаётся ли она, случайно. Ничего в этом нет такого. Может, люди хотят продать. А я хочу купить. Почему бы им не продать, если у них покупают? Но не будет же моя бабушка продавать мне раму! Она может только мне её подарить. А просить о том, чтобы она мне её подарила, было неудобно». Раньше, когда я был поменьше, я легко мог спросить у неё что угодно. Но сейчас не мог. Сколько слышал я разных слов: «Не волнуй бабушку», «Наша старенькая бабушка может умереть», «Не приставай к бабушке», «Не расстраивай бабушку», «Как тебе не стыдно такое спрашивать у бабушки», «Кто тебе позволил так разговаривать с бабушкой! ». Нет, не мог я спросить у бабушки про эту раму. Я не был уверен в том, что это можно спросить. Что в этом нет ничего такого.

Обо всём этом я рассуждал в бабушкином коридоре.

Потом меня позвали в комнату, и бабушка угощала меня вареньем и всё повторяла, что давно меня не видела и хочет посмотреть на меня как следует, а я думал только о раме. Если мне что-нибудь в голову приходит, то обратно уже оттуда не уходит. Я думал, какую громадную картину можно вставить в эту раму, о том, в каком месте в нашей квартире можно повесить картину в такой раме, о том, сколько времени мне придётся писать такую картину.