Президентская историческая библиотека. 1941—1945. Победа. Проза. Том 1 - Михаил Шолохов

Машина его бежала среди прохлады темных лесов, по мостикам над извилистыми речушками, по туманным долинам, мимо тихих прудов, отражавших звездное пламя огромного, августовского неба. Шофер негромко сказал:

– Товарищ батальонный комиссар, помните, там боец из каски пил, тот, что на орудии сидел? И вот чувство мне такое пришло – наверное, брат мой; теперь понял я, отчего он меня так заинтересовал!

II. Военный совет

Дивизионный комиссар Чередниченко перед заседанием военного совета гулял по парку. Он шел медленно, останавливаясь, чтобы набить табаком свою короткую трубку. Пройдя мимо старинного дворца с высокой мрачной башней и остановившимися часами, он спустился к пруду. Над прудом свешивались зеленые пышные космы ветвей. Утреннее солнце ярко освещало плававших в пруду лебедей. Казалось, что движения лебедей так медленны и шеи их так напружены оттого, что темно-зеленая вода густа, туга и ее невозможно преодолеть. Чередниченко остановился и, задумавшись, смотрел на белых птиц. Мимо, по аллее со стороны узла связи, шел немолодой майор с темной бородкой. Чередниченко знал его – он работал в оперативном отделе и раза два докладывал дивизионному комиссару обстановку. Поравнявшись с Чередниченко, майор громко сказал:

– Разрешите обратиться, товарищ член военного совета!

– Давайте, давайте, обращайтесь, – сказал Чередниченко, следя, как лебеди, потревоженные громким голосом майора, отплывали к противоположному берегу пруда.

– Только что получено донесение от командира семьдесят второй эс-де [22 - Сд – стрелковая дивизия. ].

– Это от Макарова, что ли?

– Так точно, от Макарова. Сведения весьма важные, товарищ член военного совета: вчера около двадцати трех противник начал движение крупными массами танков и мотопехоты. Пленные показали, что они принадлежат к трем различным дивизиям танковой армии Гудериана [23 - Гейнц Вильгельм Гудериан (1888–1954), генерал-полковник германской армии (1940), генерал-инспектор бронетанковых войск (1943), начальник Генерального штаба сухопутных войск (1945), военный теоретик. ] и что направление движения им было дано на Унечу – Новгород – Северск [24 - Унеча – город в России, административный центр Унечского района Брянской области; Новгород-Северский – город областного значения в Черниговской области Украины. Таким образом речь идет о южном направлении движения. ].

Майор поглядел на лебедей и сказал:

– Танковые дивизии, показывают пленные, не полного комплекта.

– Так, – сказал Чередниченко, – я об этом знал ночью.

Майор пытливо поглядел на его морщинистое лицо с большими узкими глазами. Цвет глаз у дивизионного комиссара был гораздо светлее, чем темная кожа лица, изведавшая ветры и морозы русско-германской войны 1914 года и степные походы Гражданской войны. Лицо дивизионного комиссара казалось спокойным и задумчивым.

– Разрешите идти, товарищ член военного совета? – спросил майор.

– Доложите последнюю оперсводку с центрального участка.

– Оперсводка с данными на четыре ноль ноль.

– Ну, уж и ноль ноль, – сказал Чередниченко, – а может быть, на три часа пятьдесят семь минут.

– Возможно, товарищ член военного совета, – улыбнулся майор. – В ней ничего особенного нет. На остальных участках противник особой активности не проявлял. Лишь западнее переправы он занял деревню Марчихина Буда [25 - Марчихина Буда – село Ямпольского района Сумской области Украинской ССР. ], понеся при этом потери до полутора батальонов.

– Какая деревня? – спросил Чередниченко и повернулся к майору.

– Марчихина Буда, товарищ член военного совета.

– Точно? – строго и громко спросил Чередниченко.

– Совершенно точно.

Майор на мгновение задержался и, улыбнувшись, сказал виноватым голосом:

– Красивые лебеди, товарищ член военного совета. Их князь Паскевич-Эриванский [26 - Иван Федорович Паскевич, светлейший князь Варшавский, граф Эриванский (1782–1856) – крупнейший полководец, дипломат и политический деятель Российской империи первой половины XIX века. Генерал-фельдмаршал, генерал-адъютант. Наместник Царства Польского (1832–1856). Выкупил в 1834 году имение в Гомеле, на территории которого, судя по деталям описания, происходит разговор Чередниченко с майором. ] водил, как мы гусей в деревне заводили. А вчера двух убило во время налета, птенцы остались.

Чередниченко снова раскурил трубку, выпустил облако дыма.

– Разрешите?

Чередниченко кивнул. Майор пристукнул каблуками и пошел в сторону штаба мимо стоявшего у старого клена порученца дивизионного комиссара. Чередниченко долго стоял, глядя на лебедей, на яркие пятна света, лежавшие на зеленой поверхности пруда. Потом он сказал низким сиплым голосом:

– Что же, мамо, что ж, Леня, увидимся ли с вами? – и закашлял солдатским трудным кашлем.

Когда он возвращался своей обычной медленной походкой к дворцу, поджидавший его порученец спросил:

– Товарищ дивизионный комиссар, прикажете отправить машину за вашей матерью и сыном?

– Нет, – коротко ответил Чередниченко и, поглядев на удивленное лицо порученца, добавил: – Сегодня ночью Марчихина Буда занята немцем.

Военный совет заседал в высоком сводчатом зале с портьерами на длинных и узких окнах. В полусумраке красная скатерть с кистями, лежавшая на столе, казалась черной. Минут за пятнадцать до начала дежурный секретарь бесшумно прошел по ковру и шепотом спросил порученца:

– Мурзихин, яблоки командующему принесли?

Порученец скороговоркой ответил:

– Я велел, как всегда, и нарзан, и «Северную Пальмиру» [27 - Сорт яблок. ], да вот уже несут.

В комнату вошел посыльный с тарелкой зеленых яблок и несколькими бутылками нарзана.

– Поставьте вот на тот маленький стол, – сказал секретарь.

– Та хиба ж я не знаю, товарищ батальонный комиссар, – ответил посыльный.

Через несколько минут в зал вошел начальник штаба, генерал с недовольным и усталым лицом. Следом за ним шел полковник, начальник оперативного отдела, держа сверток карт. Полковник был худ, высок и краснолиц, генерал, наоборот, – полный и бледный, но они чем-то очень походили один на другого. Генерал спросил у вытянувшегося порученца:

– Где командующий?

– На прямом проводе, товарищ генерал-майор.

– Связь есть?

– Минут двадцать, как восстановили.

– Вот видите, Петр Ефимович, – сказал начальник штаба, – а ваш хваленый Стемехель обещал лишь к полдню.

– Что же, тем лучше, Илья Иванович, – ответил полковник и с принятой в таких случаях строгостью подчиненного добавил: – Когда вы спать ляжете? Не спите ведь уже третью ночь.

– Ну, знаете, обстановка такая, что не о сне думать, – ответил начальник штаба и, подойдя к маленькому столу, взял яблоко. Полковник, расстилавший карты на большом столе, тоже протянул руку за яблоком. Порученец и стоявший у библиотечного шкафа секретарь, улыбаясь, переглянулись.