7 кругов счастья - Елена Максимова

– Спасибо твоей Динке.

–? ??

– Ну, насколько я понял из её продолжительного рассказа, если бы не она- мудрая, прекрасная, одинокая и предусмотрительная – я бы начисто был лишён возможности познакомиться с тобой, что уже приравнивается к катастрофе вселенского масштаба.

– Ну не знаю, – усмехнулась Алёна, даже не заметив как легко они перешли на «ты»– настолько естественно это вышло, я – то думаю, что к катастрофе для тебя как раз можно приравнять именно сам факт нашего знакомства.

Глава 7

Алёна как в воду глядела, а может просто слишком хорошо знала свой катастрофически вредный характер. Знакомство с ней для Олега походило на ежедневное стихийное бедствие. Она совершенно не воспринимала его как мужчину, он страдал и настойчиво добивался. Где бы и с кем она не была – его несло туда со страшной силой, кувыркало и прибивало как щепку, подхваченную весенним половодьем.

Он и сам не мог объяснить, зачем каждое утро караулил у её дома, ждал, пока Алёна заведёт свой красненький “Ниссан Кашкай», пристраивался «в хвост» и провожал до самой работы. Думая наверняка, что она даже не догадывается об этом, но иногда нарочно обнаруживая свой присутствие. Он подходил к Алёне около самого входа в офис, дарил сногсшибательный букет и приглашал поужинать в каком-нибудь небольшом дорогом ресторанчике после работы. Иногда она соглашалась, иногда отказывалась. Когда отказывалась, он так же незаметно подъезжал к офису в конце рабочего дня и опять, аккуратно пристроившись за её машиной, провожал до дома. Ждал пока войдёт в подъезд, а как только за ней закрывалась дверь – уезжал.

И так изо дня в день, изо дня в день…

Он осунулся, погрустнел, другие женщины и девушки совершенно перестали его интересовать. Спасибо верному Севке, другу и компаньону, а то и бизнес мог бы давно перестать приносить прибыль. Им ведь тоже надо заниматься, развивая постоянно, “ибо бизнес без инноваций – это уже административная работа».

С последним постулатом можно было бы поспорить, конечно, но – тем не менее…

Глава 8

Так или почти так прошли полтора года.

Алёна привыкла к постоянному вниманию со стороны Олега, но вовсе не спешила отвечать на его чувства. Хотя без Олега скучала, в чём признавалась исключительно самой себе и только по ночам. Прямо-таки по Пастернаку «начало было так далёко, так робок первый интерес…».

И если вдруг, выходя с работы или из дома, не видела сразу его машины, беспокойно искала её глазами. А в голове начинала тревожно постукивать страшненькая мыслишка, что вот-де теперь-то ему точно всё надоело и он больше не придёт.

Ну и в самом деле, сколько можно…

Но он приходил, она успокаивалась, и всё продолжалось по-прежнему.

Она с нетерпением ждала от него следующего хода, как дети ждут новогоднего подарка. Ревновала слегка, видя какими глазами смотрят на него проходящие мимо дамы всех возрастов. И откровенно гордилась, что из всех них он выбрал именно её.

Алёна (но в этом она не призналась бы даже себе самой под страхом смерти) подревновывала потихоньку Олега даже к Динке, до сих пор успешно встречавшейся с Севкой.

Себастьян, как зачастую называли его друзья и компаньоны, оказался тем приятным и редким исключением, которое явно не долюбили в детстве, и которое в этом отчаянно нуждалось. За несколько часов, проведённых тогда в клубе, он так много узнал о себе хорошего, что его крыша явно не выдержала подобного информационного потока и быстро поехала в сторону страстного и долгого романа. Он оказался одновременно и без меры мужественным, и скромным, и умным, и порядочным, и сложен-то как Шварценеггер, и вкус-то у него безупречен. А каким обаятельным и неотразимым он был как мужчина!

Короче, через пару часов Севка точно понял, что обходиться без Диночки совершенно не сможет, поскольку никто и никогда не окружал его такой лаской, заботой и нежностью. А уж когда она погладила его по голове и ласково потрепала по щёчке, Севка вообще впал в полнейший ступор.

Ему показалось, нет- он абсолютно уверился в том, что самое важное событие его жизни вот только что произошло. Если бы его попросили описать чувства, испытываемые в тот момент, он растерялся и не смог. Невероятная нежность, счастье, тоска, радость, щемящая боль, умиление, растерянность, недоумение «да разве такое вообще возможно? !”. Может, всё вместе это и есть любовь?

Ещё через час он готов был тащить Динку в ЗАГС. А она и не думала сопротивляться.

Но опять не случилось. Через пару лет Севка, восполнив с помощью Диночки сорокалетний дефицит любви и ласки, переполнился избыточным вниманием к собственной персоне и, побоявшись лопнуть как перекаченный мячик, трогательно распрощался с ней, съехав обратно в холостяцкую жизнь. Впрочем, это не помешало тогда всем остаться добрыми друзьями.

Глава 9

А за несколько месяцев до расставания Динки и Севочки Алёна тяжело заболела гриппом. Да так, что не могла встать без посторонней помощи. Верная Динка притащила лекарств и фруктов, но остаться надолго не могла. Скоро с работы должен был прийти Севочка. А его непременно нужно сразу раздеть, принести тапочки (и чтобы обязательно тёпленькие, с батарейки), ополоснуть в душе, потерев спинку и сделав расслабляющий массажик, поменять бельишко, переодеть в халатик, дать в руки газетку и покормить горячим ужином. Потом накрыть в гостиной кофейный столик возле телевизора и уложить Севочку на диванчик, подложив под ножки подушечку…

Ну и так далее.

Разумеется, Алёна своим дурацким гриппом не могла отвлекать подругу от цели всей её жизни и заставлять идти ради себя на невозможные жертвы. Она слабым голоском поблагодарила Динку и хотела сразу отправить домой. Но та всё не уходила, явно чего-то дожидаясь, и всё чаще поглядывала на часы. Она уже перестелила Алёне кровать, поменяла рубашку, обтёрла влажным душистым полотенцем пылающее нездоровым внутренним жаром тело, заварила кипятком в большом графине резаные дольками лимоны. Вот тут и раздался короткий резкий звонок в дверь, и Динка выпорхнула из комнаты. Алёна ещё успела слабо удивиться кто-бы это мог быть и впала в долгое беспамятное забытьё. Ртутный столбик на градуснике остановился на отметке 39. 9.

Она плохо помнила следующие несколько дней. Её переодевали, поили таблетками и водой, обтирали влажным полотенцем, перестилали кровать. Кто-то всё время был рядом. На какое-то мгновенье она пришла в себя, открыла глаза и увидела сидящего на кровати пожилого доктора. Он прослушивал её фонендоскопом, при этом что-то писал и разговаривал с кем-то, находящимся за её спиной.